форум

фрагмент из фанфика "Ну, Жданов, погоди!"

Малиновский выехал с Сортировочной часов в 10 утра или около того. Местный Бог – дядя Вася, человек, без которого Рома никогда в жизни не нашел бы пропавший контейнер, разрисовал автомобильных карту дорог близлежащего района. Из карты этой выходило, что, выбрав трассы потише, да понезаметнее, Рома сможет сэкономить не один час и вернуться домой гораздо раньше запланированного, не опасаясь при этом заторов, неизбежных при наступившей оттепели, которые, впрочем, еще перемежались ночными заморозками – и по утрам шоссе от этого больше напоминало каток, нежели то, по чему можно ездить без коньков.
Основательно попив с дядей Васей чайку из громадного медного самовара, изготовленного в прекрасном городе Туле в конце прошлого века, Рома, попинав для солидности скаты, уселся за руль и отправился в путь.
Василий Петрович провожал его с улыбкой, спрятанной в ржавой бороде, и говорил, что все метрики врут и Ромка – самый настоящий его сыночек: те же кошачьи волосы, кошачий взгляд и кошачьи повадки.
- Были когда-то и мы рысаки! – промолвил Бог Сортировочной, засмаливая самокрутку, - Но нам и сейчас на колбасный завод рано, может, еще пару таких Ромок сделаю, эх!

Дорога была, как и обещал дядя Вася, хорошей – асфальт ровный, без выбоин, а машин совсем мало. Красота! И сплошное удовольствие!
Через пару часов красота, однако, внезапно прекратилась, ибо поперек трасы валялось огромное дерево. Рома вышел из машины, посмотрел. Дерево было аккуратно спилено.
Вокруг не было ни единого человека. Автотранспорта, впрочем, тоже. Осмотрев срез, Роман понял, что деревце валяется не день, и не два, из чего следовало, что все местные водилы уже знают о препятствии. А значит… значит, помощи ждать не от кого.
Впрочем, тут без трелевочного трактора все равно не обойтись, так что, надо ехать назад и сворачивать куда-нибудь. Малиновский вспомнил, что километров пять-десять назад слева была какая-то отворотка – интересно, что это? Забравшись в бардачок, карты, нарисованной дядей Васей, Рома не обнаружил. Это было странно, так как именно в бардачок советовал ее положить разговорчивый старик. Рома попытался вспомнить – как это было.
Итак, они пили чай и смотрели карту, дядя Вася заскорузлым узловатым пальцем водил по сетке черных полос разной толщины, вырисовывая наиболее приемлемый для легкового автомобиля путь. Потом он свернул карту, всучил ее Ромычу со словами: «Положи в бардачок!»
Далее они просто болтали, затем Малиновский отошел в угол за своей сумкой и…
И они вышли на улицу.
По всему выходило, что карта так и осталась лежать на столе…
- Офигеть! – присвистнул Роман, но, не впадая в панику, развернул автомобиль и медленно поехал в обратную сторону – искать поворот.
В конце концов, ведь та дорога куда-то ведет.
Дорога и вправду вела, даже табличка с указателем вежливо разместилась у поворота. «Енотовая долина - 14 км» - было написано на табличке.

Малиновский развернул авто и покатил навстречу енотам, надеясь на то, что встреча будет радостной.
Встреча – да. Была очень радостной.
Почти сразу от поворота лесные заросли по краям дороги заметно редели, а километров через пять справа и вовсе исчезли, открывая взгляду занесенное снегом поле; слева начали встречаться хозяйственные постройки – пара сараюшек весьма приличного вида, длинный низкий барак и кирпичное здание-кубик неизвестного назначения. За этим кубиком дорога резко вильнула влево, и теперь глазам Малиновского открылся въезд в поселок.
Обычные деревянные дома – какие-то побольше, какие-то поменьше…
Через пять минут машина дернулась и заглохла.
Рома посидел чуток и вылез: к нему с разных сторон уже спешило несколько аборигенов: пара пацанов детсадовского вида, два дедка, бабуля и высокий молодой человек, тут же окрещенный Ромой за сутулую длинноту и худобу – Оглоблей.
Все мужчины дружно заглянули под капот автомобиля Ромио, поцокали языками. Что случилось – Ромка понять не мог, он, конечно, не крутой специалист, но, по его мнению, все было в порядке.
Из беседы с жителями выяснилось, что
- дереву на трассе не меньше недели;
- в Енотовой долине пятьдесят два двора;
- механик есть, но уехал в город на свадьбу к сыну;
- автотранспорта, кроме грузовичка механика, две единицы: трактор, скучающий на ремонте в связи с подготовкой к сезону, и мотоцикл Витьки, который учится в городе в техникуме;
- Витькина бабка полуглухая и жадная, так что мотоцикл все равно не даст;
- Еще в Долину приезжает автолавка – два раза в месяц, но была в прошлую среду;
Угорая от ужаса и тоски, Рома попытался воспользоваться телефоном.
Ужас и тоска стали сильнее – сеть не находилась.
- У вас тут что, мобильные не работают?
- А на кой нам тут вообще телефоны? – вопросом на вопрос ответил Оглобля.
Но маленький пацан поправил взрослых дядек, очень серьезно сказав:
- А к Ситниковым осенью брат приезжал, он с мобильником был…
Произнеся эту длинную речь, пацан умолк.
- И? – с надеждой вопросил Рома, присев на корточки.
Пацан молчал. Оглобля тоже вспомнил:
- Точно! Вовка Сотников был с мобилой! И звонил домой!
- Как? – едва не цепляясь за отвороты полушубка Оглобли, взмолился Рома.
- Он на гору поднимался! – сказал второй пацаненок.
- На.. на какую гору? – Малиновский обвел глазами окрестности, гор в пределах видимости не было.
- Слушай его больше! – рассмеялся старик в телогрейке, - не гора, конечно, холмик есть. Там, за полем!
Все мужики закивали и дружно махнули рукой в сторону, очевидно, поля.
Рома обрадовался:
- Тогда я схожу туда, позвоню! Меня ж на работе потеряли! Куда идти?
- Так прямо и пойдешь? – усмехнулся Оглобля.
- А что?
Парень внимательно осмотрел стильные туфли Малиновского:
- Ты эту, с позволения сказать, обутку, лучше сразу сними – толку от них никакого, так хоть не попортишь…
- Что?
- За полем! – назидательно пояснил старик в телогрейке, - Ты, парень, хоть и городской, но, телевизор-то наверное смотришь?
- Ну… - все еще недоумевал Рома.
- Зимой поля - что? – как маленькому втолковывал ему дед.
- Что?
- Снегом заметены, да, деда? – выкрикнул пацаненок, дергая деда за полу.
- Ну, конечно! – добродушно согласился дед, погладив малыша по голове.
- И что? – настороженно поинтересовался Ромка.
- Валенки надо! Вот что! – щерясь полубеззубым ртом, весело выкрикнул второй мальчишка, - и то провалишься!
- Ты не смейся, Ванятка, - обратилась к нему молчавшая доселе пожилая женщина, - а сбегай, принеси дяде валенки дедовы. Те, большие, что у дверей стоят.
- Ага! – кивнул мальчишка и вихрем умчался.
- Снег там глубокий, - пояснила женщина, - в ботиночках не проберетесь, только обувь испортите. Оденете валенки, но все ценное из карманов повынимайте… И вообще…
Она замолкла, задумавшись, осмотрела Рому с головы до ног, покачала головой:
- Лучше бы вам, молодой человек, вообще переодеться. Штаны ватные, телогрейку…
- Да я, это…
- «Это» - Вы в городе! Если Вы в поле полезете сейчас, то и с головой, не ровен час, нырнете. Одежу попортите всю, да и замерзнете.
- Это как в скафандр переодеться нужно перед выходом в открытый космос! – заржал Оглобля.
Теперь до Ромы дошло – с какими препятствиями ему придется столкнуться, прежде, чем он сможет позвонить. И Рома обреченно вздохнул:
- Давайте ваши валенки… И скафандр…

Чертыхаясь, и увязая в снегу – то по колено, то по пояс, то и, вправду, практически с головой, Рома выбрался на пригорок. Достал телефон, предусмотрительно завернутый Агафьей Тихоновной (так звали добросердечную пожилую женщину) в целлофан и едва не заорал от счастья: сеть ловилась.
Но вот денег на счету почти не оставалось. Надеяться, что в Енотовой долине есть пункт оплаты, не приходилось, поэтому Ромка быстро попросил Жданова закинуть денег. Позже расскажет – в чем дело.
Обратно лезть было уже легче – какая-никакая тропка все же протопталась…
Теперь нужно было чем-то занять себя. Покопавшись в машине, Рома понял, что ничего не понимает. Значит, надо ждать, когда местный умелец соизволит явиться со свадьбы (хорошо, если не через неделю) и поможет устранить неисправность.
Либо поможет отбуксировать авто куда-нибудь к цивилизации.
Или отвезет его самого к этой самой цивилизации.
От этой перспективки Роме стало худо.

Рома больше не ходил на холм – поднялась метель; теперь ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Юный вундеркинд – шестилетний Ванятка – со знанием дела заявил, что, пока не перестанет вьюжить, сеть не поймается. Откуда у мелкого парнишки, прожившего всю свою недолгую жизнь в деревне, с бабушкой и дедушкой, познания в современной технике? Но Рома перестал задавать себе вопросы, а начал прислушиваться к тому, что говорят окружающие. Странное поселение – Енотовая долина – было их миром, они лучше знали: что здесь происходит и почему; поэтому не стоило лезть сюда со своим знанием.
Рому, как новенького, таскали по гостям, показывая хозяйство – он осмотрел полуразобранный трактор, прикинул, что на его сборку уйдет около двух недель, так что – торопить механика бесполезно, за это время или свадьба закончится, или приедет автолавка. Удивляло отсутствие магазина – аборигенов же удивляло: почему это удивляет Романа. Зачем нужен магазин здесь, в Долине? К вечеру Малинка понял, что и вправду – не нужен. Размах натурального хозяйства местных жителей его изумил. Никогда ранее не интересовавшийся сельским хозяйством Роман, потрясенно осматривал кладовки, подвальчики и сарайки, в оба уха слушая о том, что, «как государство богатеет и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет».
Потом его накормили «простой деревенской едой», которую он поглощал с завидным аппетитом и восторгом под тихое хихиканье Агафьи Тихоновны.
А потом он уснул, уютно свернувшись в клубочек – на печке! Как мечтал с детства.
И снились ему сладкие детские сны…

Малиновский проснулся и не сразу осознал – где он. Было очень тепло и уютно, под боком моторчиком урчал на все лады здоровый кот, который, когда Рома пошевелился, прервал урчанье и недовольно прищемил распущенными когтями его руку – мол, лежи, не дергайся.
Но Рома дернулся, за что услышал обиженный мяв. Кот отошел в сторону, а когда этот большой, незнакомо пахнущий человек подполз к краю печки, занял его нагретое место и завел свою песню с новой силой.
Было темно, только в окне мерцал голубоватый снег.
Стараясь не задеть немногочисленные предметы мебели, Рома ощупью пробрался к дверям и выглянул сначала в коридор, где натянул на себя валенки и телогрейку, а потом на крыльцо.
Красота открывшегося пейзажа лишила его дара речи - домик Агафьи Тихоновны стоял на окраине (впрочем, условно говоря, почти все дома Ентовой долины можно считать стоящими на окраине, так как располагались они по обе стороны широкой дороги), и за огородом виднелось нестерпимо сияющее под Луной снежное поле. Сама Луна – огромная, как обеденная тарелка, освещала таинственным светом все вокруг, создавая какую-то нереальность происходящего. Вспомнилась «Ночь перед Рождеством» - да уж, вот именно в таком месте нужно встречать Новый год, тогда сказка вернется из детства. Звезды – блестящие и выпуклые слегка моргали, как бы подмигивая Ромке Малиновскому, волею судеб оказавшемуся в этом забытом Богом месте.
Впрочем? Почему – забытом? Как раз это место Бог и не забыл! Ну, подумаешь, здесь не было мобильных телефонов, ну и что? Телевидение было! Четыре компьютера – было! Аборигены могли неделями обходиться без приезжего продуктового магазина, потому что почти все продукты производили сами – ну, там, соль, сахар, спички и иже с ними, конечно, покупали, но остальное…
Даже химией привозной они почти не пользовались: из поколения в поколение передавались рецепты уникальных хозяйственных средств: Ромка сам наблюдал, как его хозяйка мыла посуду – как там, к черту, Ферри! Ее домашнее средство даст фору любой суперновой химии!
Они почти все делали сами. Маленькая община самостоятельно вела хозяйство, и их урожаи заставили бы завыть от зависти всех американских фермеров. И не только.
Но енотовцы, охраняя себя от лишних и пришлых людей, не афишировали свои успехи – а кто просто так заинтересуется деревенькой, затерянной в подмосковных лесах? Которую, к тому же, и найти не так просто – расположена она не на оживленной трассе, к ней еще проехать нужно. Конечно, некоторые проблемы были – дети школьного возраста учились в городской школе-интернате: все-таки, организовать школу в Долине не представлялось возможным из-за малого количества учеников. Молодежь уезжала в город учиться - и возвращались не все, особенно, девушки: выходя замуж, не все решались притащить своих мужей в глухомань; впрочем, некоторые мужья, побывав на родине жены раз, два, десять, ночами начинали тосковать по нецивилизованному раздолью, а некоторые забирали в охапку семью и переезжали в Долину на ПМЖ.
А люди? Простые, отзывчивые, готовые помочь. Ни одного завистливого или неприязненного взгляда не уловил Роман – наоборот, возник небольшой спор – куда его разместить на жительство, предложений был десяток. Все, с кем Малиновский успел познакомиться, обладали потрясающим чувством юмора, пытливым умом, интуитивной чуткостью и… здесь не пили!
Нет, конечно, на столе стояли разнообразные бутылки и графинчики с необыкновенными домашними винами, наливками, водками, даже джином! Но никто не перепивал и не валялись пьяные под заборами, и не слышал Ромка о том, что-то кто-то когда-то уходил в запой…
Богом забытое место? Да нет, Богом благословенное!

В валенках и телогрейке, надетых на почти голое тело (если не считать трусов и футболки), известный московский плейбой и герой светских хроник, вице-президент крупной модной компании, успешный и небедный человек Роман Малиновский стоял ясной морозной ночью на крыльце и думал о том, что хотел бы он наплевать на суетную ненормальную столицу и поселиться здесь…

А Ромка опять не мог даже позвонить – утихшая ночью метель началась снова, да с такой силой, что даже на улицу выйти было страшно. Но только ему – коренные енотовцы спокойно перемещались из дома в дом, только в коридоре долго и шумно топали, стряхивая с себя снег – чтоб не носить в дом сырость.
Ромка с Агафьей Тихоновной, которая велела называть ее бабушкой, сидел за большим круглым столом, неспешно беседуя за жизнь.
- Хороший ты человек, Ромочка, - прищуривая проницательные глаза, говорила бабушка.
- Да какой хороший? – стеснялся Рома, - Так себе… И раньше о себе особо хорошо не думал, а уж когда с вами, с енотовцами познакомился, то и вовсе понял, что я – так, дрянцо столичное. Не зря нас, москалей, не любят.
- Не наговаривай на себя Ромочка, На себя не наговаривай, а пуще – на других людей. Все люди – хорошие, надо только разглядеть в них добро и помочь ему вылупиться. Конечно, у вас там все на бегу, трудно это… Нам проще… Потому у нас плохих-то и нет совсем…
Рома вдруг вспомнил Киру, которая с ним была совсем не стервозной. Ее гадкие черты проскакивали лишь тогда, когда она вспоминала о Жданове, жутко обидевшем ее. Но Жданов, по отношению к Кате был совсем другим… нежным, заботливым и внимательным…
А вот Катя ко всем, казалось, изначально относилась хорошо, она даже Киру жалела и оправдывала…

- Бабушка, но как же мне отсюда выбраться? Очень хорошо у вас, но меня в Москве ждут… Боюсь я, что они дров наломают…
- Ромочка… Длина наша – место не простое, если она держит, значит, должна держать… Друзья твои, значит, сами свои проблемы решить должны, хватит их за ручку водить…
- Но…
- Я знаю – переживаешь… Как за деток, да?
- Ну… что-то в этом роде…
- Я понимаю… Страшно, что глупостей наделают, но детей приходится в жизнь выпускать… Будут у тебя свои детки – поймешь, каково это… Когда хочется поддержать, соломки подстелить, но… должны и сами… и где-то ошибки совершить, и исправить их суметь… Сами. Когда сам ошибки исправляешь, другой раз задумываться начнешь, не так разве?
- Так, конечно, но…
- Ты, Ромочка, не переживай… Все равно раньше времени Долина тебя не выпустит, а уж как выпустит, так с ускорением домой примчишься. И дела важные – те, которые твои, от тебя не денутся никуда, а чужие – без тебя решаться…
- Но это я во всем виноват! – почти закричал Рома.
- Нет, - покачала головой Агафья Тихоновна, - это двое созданы друг для друга. Они все равно нашли бы друг друга. Ты помог им обрести любовь раньше… Вот и все… Но испытания, предназначенные им, никуда от них не денутся…
- Я должен помочь!
- Ты все равно не сможешь. Ты думаешь, что все так просто? Ромочка… Ты никогда не думал о параллельных мирах?
- Что?
- Не думал?
- Ну… не знаю… это же – просто выдумки фантастов…
- Да? – бабушка посмотрела ему в глаза, - А хочешь увидеть?
- Что?
Она поднялась, вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась, неся с собой большой хрустальный шар на подставке.
- Помоги со стола убрать.
Рома вскочил, и, пока он уносил грязную посуду и вытирал стол, бабушка достала, кроме шара, свечи, маленькую коробочку, темно-фиолетовый, почти черный флакон странной формы и темную скатерть.
Скатерть была постелена, посреди стола был водружен шар, в котором отразились волшебным мерцанием зажженные свечи. Перед Ромой Агафья Тихоновна поставила большой металлический бокал, судя по всему, серебряный и очень древний. В бокал была налита мутная жидкость из фиолетовой емкости. Рома, как завороженный, выпил ее без сопротивления.
Этой же жидкостью бабушка натерла ему виски, ноздри, ладони и запястья, дала еще проглотить щепотку белого порошка из коробочки и велела внимательно смотреть внутрь шара, чтоб душа освободилась.
Рома почувствовал, что в нем зажигается жаркий огонь, а потом – как будто множество крабов впились в его тело…

Роме казалось, что его тело излучает нежное сияние, греющее так, как греет солнце. Перед глазами все поплыло, только шар становился все более ярким; постепенно свет, исходящий из шара, заполнил все вокруг и Рома оказался как бы висящим в бесконечно белом пространстве. Через несколько мгновений, а может и – часов, потому что времени он не чувствовал, свет начал сгущаться, превращаясь в обычный интерьер президентского кабинета модной компании ЗимаЛетто, теперь он как бы присутствовал в этом кабинете, только его никто не видел, да и сам он не мог бы объяснить – как именно и в каком месте он находится, будто бы был он самим воздухом.
И перед ним развернулись иные миры (или сам он в миры попал?)
Везде главными героями были они: он сам, Андрей, Катя и Кира. И везде Катя и Андрей любили друг друга. Они приходили к этой любви по-разному: чаще первой влюблялась Катя, иногда – Андрей, иногда чувства появлялись спонтанно. Изредка им помогали Рома, Юлиана, даже Воропаев, изредка Жданов сам умудрялся увидеть в Кате свою женщину, но чаще всего Рома выступал в роли «Сирано» - только крайне гнусного и противного. Он толкал Андрея на мерзкие поступки и не понимал его проснувшихся чувств. Он писал отвратительную «Инструкцию по совращению Пушкаревой», наполненную гадостными уничижительными эпитетами в адрес Кати, которая, конечно же, попадала Кате в руки и выжигала душу этой нежной трогательной девочке. После этого – достаточно редко – Андрей находил в себе силы признаться Кате в своем подлом поступке и вымолить прощение, но чаще – да, что там – чаще! Почти всегда – Катя сбегала от Андрея и снова друг к другу они шли долгими и мучительными путями… Иногда по много лет.
Но любовь побеждала все – и, в конце концов, они все-таки находили друг и друга, и их любовь расцветала волшебным солнечным цветком, грея всех окружающих.
Вот только Рома понял, что без трудной дороги все могло бы быть и по-другому. Они должны были полной мерой хлебнуть горя, чтоб их пуд соли был съеден сразу, а не рассыпался щепотками и кучками то здесь, то там…

Рома очнулся от дикой головной боли и страшной сухости во рту. Он попытался подняться с диванчика, на котором очутился каким-то неведомым образом, но не смог – болели мышцы, кости, кожа…
К нему протянулась рука с бокалом:
- Выпей…
Кряхтя, Ромка приподнялся на локте и жадно проглотил терпкую жидкость, похожую по вкусу на вино с медом. Голова сразу перестала болеть, телу стало легче. Он смог сесть.
- А… можно еще попить?
- Конечно…
В его руках оказался второй бокал, который он осушил уже не залпом, а медленно, смакуя каждый глоток.
Вот теперь он полностью пришел в себя.
- Что это было? – спросил он у мягко улыбающейся Агафьи Тихоновны.
- Ваша история. Такая, какая она могла бы быть в этом мире, если бы твой друг согласился на соблазнение Кати.
- Но… я там был… такой… - Рома поморщился, - Выходит, Андрей спас меня от себя?
- Точнее – от гадкого в тебе. Отказ Андрея помог тебе стать настоящим. Помнишь, что я говорила о том, что плохих людей не бывает.
Рома кивнул, вознося в душе хвалу Господу за то, что тот наделил Жданова благородством и честью.
- И что теперь?
- Теперь ты знаешь, что они все равно будут вместе. Только… твое вмешательство уберегло их от сомнений в чувствах друг друга, но породило новые проблемы. Возможно, тебе придется решать задачи, к которым ты еще не готов… Что ж… Это будет и твое взросление. Тебе, Ромочка, тоже пора задуматься о своей жизни.
- Задуматься… о чем? – настороженно спросил Рома.
- О плате за свои поступки. О чувстве ответственности.
- Я не понял…
- Поймешь. И очень скоро. Очень скоро перед тобой встанет проблема, любое решение которой станет для тебя злом. И меньшего зла там не будет.
- Бабушка, вы меня пугаете!
- Не бойся. Принимать решения – не страшно. Страшно – плыть по течению неизвестно куда. Ты – мальчик умненький, тебе понравится быть взрослым… А теперь – выпей еще, - и она протянула Роме третий кубок. На этот раз напиток был игристый – как шампанское, а на вкус напоминал леденцы-барбариски.
- Все? – спросила Агафья Тихоновна, - Ну, тогда собирайся в дорогу, Ромочка.
- Как? Механик приехал?
- Не только приехал, но и починил твою машину. А мужчины убрали дерево, перегородившее дорогу. Теперь ты можешь ехать.
Ромка порывисто шагнул к бабушке, взял ее руки в свои, наклонился и поцеловал морщинистые запястья:
- Спасибо Вам! За помощь, за приют… И за науку…
- Ступай, Ромочка… Если тебе понадобится наша помощь – жители Долины всегда рады будут видеть тебя. Или приезжай просто так…
- Вас трудно найти!
- Да… Но чистому сердцем путь откроется…

Ранним утром Рома уже подъезжал к дому.
Смертельно уставший, он прилег чуть вздремнуть и проспал до полудня.
Все произошедшее казалось ему сном, но часы уверенно сообщали о том, что прошла неделя и наступила среда, 22 февраля. И через два дня будет показ, от которого, во многом, зависит дальнейшая судьба ЗимаЛетто, а через три – Совет Акционеров, на котором снова будет решаться вопрос о президенте компании…

http://fff.flyfolder.ru/viewtopic.php?p=435497#435497