-Сильнейшее мое художественное впечатление минувшего года - спектакль "Берег утопии" в Российском академическом молодежном театре. Стоппард - это всегда ах, но постановка трех его пьес, осуществленная Алексеем Бородиным, - особенная, и есть у нее как пролог, так и постскриптум.
В прологе - тяготы по прочтению трех пьес, трех больших романов на темы, от которых нынешнее поколение отлучено напрочь. В спешке изучая историю в школе, молодые люди даже имена эти - Белинский, Огарев, Герцен, Бакунин - толком не знают. Неудивительно, что видные деятели нашего театра отказывались подступаться к этой работе. Стоппард, безусловно, имя звучное, я бы сказал, первенствующее на небосклоне мирового театра, но, в конце концов, какое отношение он имеет к российской истории? Не его это дело. Хорошо, конечно, что в Лондоне, а потом и в Нью-Йорке прошли премьеры, где фигурировали имена наших мудрых или слишком мудреных Белинского, Герцена, Бакунина. А какой народ у нас согласится пойти на три спектакля подряд? Вот сократить бы все действо до двух часов, жаль, Стоппард не разрешает. Короче говоря, никто к этой трилогии и не приближался. А чудак Бородин решился. Режиссер он действительно уникальный. За последние двадцать лет я дважды имел честь и счастье близко столкнуться с Молодежным театром, что называется, по работе. И уверенно скажу, что театр этот на остальном фоне сильно выделяется. Потому как не амбициозен, а по-старомодному честен. Артистов здесь интересуют именно роли, и даже если к какой-то пьесе относятся настороженно, любят и верят своему "дядьке" - режиссеру. Еще до премьеры я порасспрашивал, как идут репетиции. Но ни восторгов, ни вообще каких-либо комментариев не услышал.
А дальше случилось "вдруг", все произошло, как в сказке, и на моих глазах. Почему во многих сегодняшних афишах подчеркивается, что "Берег утопии" - лучший спектакль минувшего сезона? Почему идет он вот уже полгода, и все с успехом? Произошло самое всамделишное театральное чудо. И привели к нему упорство, чистота интеллектуального и эстетического безрассудства Алексея Владимировича Бородина, изумительного Аркадия Островского, осуществившего вместе с братом Сергеем перевод пьесы на русский язык. Безусловно, замечательная игра артистов театра - Евгения Редько, Ильи Исаева, великолепных девочек этой труппы... И оказалось, что в сегодняшней нашей жизни, повергнутой во всяческие коммерческие авантюры, в нынешнем театре, где так много мотыльков-однодневок, существует настоящее. Целый театр - настоящий. На премьере это стало очевидным. Я видел скептиков, которые пришли посмотреть половину первой серии. Видел премудрых театральных критиков, заправских интеллектуалов и тех, кто пришел просто полюбопытствовать, чтобы затем бравировать в Живом Журнале именами анархистов и предшественников народовольцев. И все они, до единого, испытали одно чувство - неподдельную театральную радость. Это ли не настоящая утопия? Такая, как уже случалась в моей жизни тридцать лет назад, когда в Доме кино на премьере все серии "Трех мушкетеров" показали сразу, и никто не вышел из зрительного зала, все смотрели, что называется, на одном дыхании...
Может, я придираюсь, но каким образом с октября по январь прошли полгода?
Венеамин Борисович очень открытый и искренний человек, если ему что-то действительно нравится, то он это говорит со всем пылом творческой личности. Так что , не будем придираться.
Пост N: 1048
Зарегистрирован: 24.12.05
Откуда: Россия, Санкт- Петербург
Отправлено: 11.01.08 17:54. Заголовок: Размышления после пр..
Размышления после премьеры
Анатолий Смелянский некогда выпустил книгу под названием «Уходящая натура», посвящённую жизни и творчеству МХАТ им. Чехова. Большую часть книги занимали, конечно же, воспоминания об Олеге Ефремове и том театре, о котором сейчас, как говорят, ходят легенды. Многочисленные отрицательные отклики критиков об этой книге, почти уничтожили «Уходящую натуру». Был ли прав автор или нет в том, что вынес на публичный суд факты из личной жизни Олега Ефремова – не нам судить, да и не имеет отношение это к предмету нашего разговора. Главное достоинство книги – описание уходящей эпохи, великой, противоречивой эпохи. Спектакль Алексея Бородина «Берег Утопии» продолжает тему, начатую в книге Анатолия Смелянского, но уже в другом времени и с другими героями. Любая эпоха с устоявшимися в ней ценностями проживает свою жизнь по-разному, но уходит всегда одинаково. Даже жесточайшие режимы, бесконечные войны и междоусобицы не мешают вспомнить с грустью: «А вот раньше было…». Не побоюсь этой фразы, но режиссёр обозначил не уход великой эпохи, а скорее её похороны.
Первая мысль, которая возникает у зрителя этого спектакля, скорее всего о том, зачем режиссёру понадобилось ставить столь длинное, подробное действие? Вторая мысль начинает одолевать ещё по окончании первой части спектакля, становится жалко себя «любимого», за то, что ещё смотреть и смотреть… А вот третья мысль, ради чего, думаю, Алексей Бородин и задумывал это эпическое действие приходит уже после спектакля, когда ты сидишь дома и перелистываешь в памяти минуты вчерашнего дня и… «Эврика»! Чего-то остро недостаёт, то ли мир сходит сума, то ли ты за ним не успеваешь. Странное чувство возникает, когда стирается грань между театром и жизнью, когда актёры на сцене перестают быть актёрами. Давно ли всё погибло? Давно ли дамы сменили кринолин на мини-юбки?
Конечно, дабы не запугивать потенциальных зрителей, сразу же оговорюсь, все три части постановки в один день показываться не будут, скорее зритель увидит три части в поочерёдности, но не в этом суть. «Берег Утопии» Тома Стоппарда представляет собой взгляд английского драматурга на русскую культуру XIX века. Виссарион Белинский, Иван Тургенев, Александр Герцен, Николай Станкевич, Пётр Чаадаев, Николай Огарёв оказываются в центре пространства трилогии Стоппарда. Драматург рассматривает жизнь русской интеллигенции в период с 1833 года по 1853 г. Начинается действие в уютном поместье семьи Бакуниных в Прямухино, заканчивается в Лондоне, место на тот исторический период укрытия политических эмигрантов после многочисленных революционных переворотов. За двадцать лет герои сильно меняются, меняются их взгляды, идеалы, жизнь, и так мало времени потребовалось, чтобы изменилась и их культура, а значит и наша. Когда спектакль родился на сцене РАМТа, многие критики первым делом обратили внимание на сам взгляд иностранного драматурга на русскую культуру, и именно на её золотой век. Мне же более важным представляется сам факт постановки трилогии Алексеем Бородиным на сцене своего театра. Спектакль появился как нельзя вовремя, а потому получился удивительно современным, даже, скорее, актуальным. Он более важен с позиции появления в репертуаре современного русского театра. Год назад Кама Гинкас поставил спектакль «Нелепая поэмка» в МТЮЗе, который имел схожую со спектаклем Бородина художественную ценность. Важность этих спектаклей заключается в удивительном сходстве театрального вымысла с действительностью, при видимой формальной разнице времён. Эпохи, удивительным образом похожи друг на друга, только одна отражает другую.
Главным героем Бородин сделал не отдельно взятую личность, хотя в первой части спектакля большое внимание уделялось фигуре Виссариона Белинского – Александр Редько. Нервный, порывистый, пылкий, временами даже смешон… Таким увидел современный зритель идеалиста Белинского. Беспорядочные разговоры о философии, споры с друзьями о будущем России – всё казалось карикатурным, будто общество только и живёт одними разговорами и анализами происходящего. Но одновременно с этим, Белинский – Редько был наивным и в этой наивности страстным, убеждённым идеалистом. Классики здесь предстают не только как великие умы и авторы фундаментальных трудов, но и просто как обычные люди, прежде всего. В семействе Бакуниных сёстры не устают обсуждать подходящего кавалера на роль будущего мужа. Белинский наряду с философскими высказываниями и теориями, крутит роман со своей любовницей. Герцен предстаёт как добросовестный семьянин, в доме которого шумно и весело проводятся праздники, собираются гости, играют дети, суетится любимая жена Натали Герцен – Нелли Уварова. Натали из ветреной красотки, любимицы светского общества превращается в заботливую жену и гостеприимную хозяйку.
После смерти Белинского внимание драматурга было отдано Александру Герцену – Илья Исаев, что ожидаемо, и его семейству. На протяжении последующих двух частей спектакля взгляды Герцена меняются, а его идеалы терпят крах… Под конец спектакля пылкий революционер, превратившись в угрюмого старика, устало сидит в любимом кресле, понуро опустив седую голову. Взгляд неподвижно устремлён в одну точку. Герой будто пытается найти ошибку своих идейных взглядов, подвох, в чём же он просчитался, в чём же все обманулись, мечтая о настоящей Утопии? Практика показала, что сила важнее любых утопических теорий. Кто-то принял правила новой игры, в которой не оказалось победителей, как показывает время, кто-то нет. Главный герой спектакля – интеллигенция, странное поколение, почитающее нравственность выше материальных благ. Следует заметить, что спектакль заканчивается там, где сила интеллигенции, её взгляды, мечты о прекрасной жизни терпят крах, и рождается фраза, сохранившая свою актуальность и по сей день – «интеллигент вшивый». По-другому уже не будет. Поэтому режиссёр так подробно, во всех красках рисует жизнь русской интеллигенции, русской культуры. Перечислять персонажей спектакля не имеет смысла, подобно Льву Толстому, написавшему «Войну и мир», Бородин поставил эпический спектакль, темой которого стало вымирание давно забытого главного. Зачем и для чего нужно было ставить такого масштаба действие? На этот вопрос, как предполагается, каждый ответит сам для себя. Возможно, именно так можно понять значение любой эпохи. Каждая картина действа становится оправданной в глазах современного зрителя – эта эпоха странных дядь и тёть, изъясняющихся философскими терминами, уже никогда не вернётся.
Под конец спектакля, на сцене неожиданно появляется маленькая девочка в кругу семьи Герцена, то ли племянница чья-то, то ли подружка подрастающих внуков хозяина гостеприимного дома. А отличается эта девочка от остальных героев всего лишь своим видом, причём сами они реагируют на это вполне естественно, равнодушно. Синие джинсы, украшенные внизу, по краям бахромой, яркая кофточка, на которой что-то поблёскивает – будто героиня сошла на сцену прямо из зрительного зала. По началу, не покидала мысль, что её просто забыли переодеть. Среди атласных фраков, лаковых тростей, цилиндров, пышных платьев, чепчиков и кружев появляется абсолютно современная нам девочка и чуждая по духу времени остальным героям. Этот персонаж, введённый режиссёром в пространство спектакля, является связующим звеном между театральной условностью и реальной жизнью. Идея сближения современной эпохи и происходящего на сцене пронизывает весь спектакль. И появление маленькой девочки - яркий акцент, связующий прошлое и настоящие.
Несмотря на многолюдность спектакля, декорации меняются часто, при этом, не теряется ощущение безграничного пространства и воздушности. Необычная декорация - художник Станислав Бенедиктов - перекрывает почти весь партер. Тяжёлые деревянные брусья смотрят прямо на зрителя, их острый угол будто разрезает сценическое пространство, разрушая пресловутую четвёртую стену, тем самым, нарушая спокойствие зрителя. Отсутствие четвёртой стены, как это ни странно, сегодня совершенно не выглядит новаторством, даже наоборот - необходимым условием, помогающем транслировать идею, мысли и слово режиссёра. Скорее только так он может быть услышан.
«Берег Утопии» - это спектакль боль. После целого дня, проведённого в театре можно найти только один ответ на вопрос «Зачем?» - ярко-выраженное личное отношение к происходящему. Скорее это больше похоже на поступок, нежели на рядовой спектакль, поставленный по пьесе модного драматурга. Наверное, необходимо было выговориться – и пусть это будет так долго, порой слишком затянуто и, вроде бы, об одном и том же на протяжении всех трёх частей, но тема личной боли слышна отчётливо. Можно только надеяться на колесо истории, и что наступит всё-таки берег Утопии, о котором так мечтали герои.
Получились два похожих портрета эпохи, только написаны они разными красками.
Многочисленные отрицательные отклики критиков об этой книге, почти уничтожили «Уходящую натуру».
Я читала эту книгу, правда, давно, лет 5 назад. И я помню то впечатление, которое она оставила. При всей интеллигентности изложения Смелянского я подумала, каким же грязным может быть театр... Haker пишет:
цитата:
первой части спектакля большое внимание уделялось фигуре Виссариона Белинского – Александр Редько.
Кем Евгений Николаевич только не становится! То был Николаем, теперь - Александр...
Пост N: 78
Зарегистрирован: 11.05.06
Откуда: Остров Русь, Москва
Отправлено: 19.01.08 21:35. Заголовок: Может быть, я пропус..
Может быть, я пропустила эту статью здесь, на форуме. Но в данной темке ее определенно нет.
Читать надо весь материал (интересно!) , но сюда я перепощу, с вашего соизволения, следующую подборку цитат:
Литературный критик Виссарион Белинский
* "Не в парламент пошел бы освобожденный русский народ, а в кабак побежал бы пить вино, бить стекла и вешать дворян".
* "Для меня думать, чувствовать, понимать и страдать - одно и то же".
* "Во мне развивалась какая-то дикая, бешеная, фанатическая любовь к свободе и независимости личности, которая возможна только при обществе, основанном на правде и доблести. Безумная жажда любви все больше пожирает мою внутренность..."
* "Мишель Бакунин... решил, что я пошляк, по моему выражению "спать с женою"; то идеальность скопца".
Актер Евгений Редько (Белинский)
* Белинский стал для меня адвокатом. Он же был порывистый, как я, даже еще хуже. Он меня оправдывает.
* На Западе люди ходят на "Берег утопии" не потому, что это русская экзотика. Они не такие тупые, как мы думаем! Смотрят не на экзотику, а на живые чувства.
* Россия - это территория, на которой никогда ничего не меняется. Вечное холопство. Не понимаю, как так может быть. Большинство людей не думает - просто отказывается это делать!
* Белинский стал для меня адвокатом. Он же был порывистый, как я, даже еще хуже. Он меня оправдывает.
А вот это точно!!!! Наверное, актёр в персонаже ищет своё , и это прекрасно, когда личности совпадают. Только вот Белинский был невероятно застенчивым человеком, не любил шумных обществ, приёмов и раутов. Мало того, очень стеснялся жещин. Герцен описал историю как один из друзей повёз его к какой-то светской даме, и по дороге Белинский спрыгнул из коляски и пустился бежать. Но приятель поймал его и зашиворот потащил в гости. Мне кажется, артист Редько более общительный человек. Мне кажется, у него много друзей, которые его любят и ценят. Или я ошибаюсь? Гостья пишет:
цитата:
* Россия - это территория, на которой никогда ничего не меняется. Вечное холопство. Не понимаю, как так может быть. Большинство людей не думает - просто отказывается это делать!
Вот с этим согласна на все 200%. Ничего не меняется.... никакой президент, никакая демократия не может изменить внутреннего состояния человека, а вечное холопство у нас в крови... или вечное стремление просто выжить. А выжить легче не думая. Как инфузория.
ИСКАТЕЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ИСТОРИЯ КОМПАНИИ ДРУЗЕЙ – БАКУНИНА, СТАНКЕВИЧА, БЕЛИНСКОГО, ТУРГЕНЕВА, ОГАРЕВА И ГЕРЦЕНА, – ОКАЗАЛАСЬ УВЛЕКАТЕЛЬНОЙ Текст: Елена Груева, Фото: Владимир Луповской Москва года два готовилась к премьере трилогии самого известного современного английского драматурга Тома Стоппарда о нашей отечественной истории под названием «Берег Утопии». Автор наведывался регулярно, перевод всех трех пьес на русский язык братьев Островских вышел отдельным изданием. Но главное, конечно, Российский Молодежный театр все это время готовил для нас десятичасовй марафон: три полновесных спектакля подряд в один день. Высмотреть-то столько трудно, а каково актерам сыграть? Пришедшие на премьеру готовились к испытаниям. Однако оказалось, что никакого особого терпения не потребовалось.
История одной компании друзей – Бакунина, Станкевича, Белинского, Тургенева, Огарева и Герцена, – проживающей на наших глазах лет тридцать пять, оказалась весьма увлекательной. Режиссер Алексей Бородин поставил спектакль именно о людях, их страстях, их упованиях, их слабостях и неразрывных, почти братских узах. Их грезы о всечеловеческом счастье, их попытки устроить рай на земле – вовсе не главная их утопия. Их всех с юности опьянила утопия о самих себе, как о вершителях судеб и носителях истины. Нескорая утрата этой иллюзии – самая тяжкое разочарование героев спектакля. Ирония рождается из постоянного сопоставления высоких помыслов о судьбах мира и неумения справляться с домашними неурядицами.
Это ирония судьбы, а не насмешка автора и режиссера. Театр не сомневается в чистоте и искренности этих помыслов, а потому все герои театром любимы. Даже до старости барчук Миша Бакунин (Степан Морозов), из которого многочисленные сестры создали в юности себе кумира, и который так и привык всю жизнь воспринимать себя как дар небес. Даже Виссарион Белинский (прекрасная роль Евгения Редько), закомплексованный, считающий копейки недоученный бедняк среди благополучных друзей, издерганный и зажатый, способный в присутствии дамы сердца только стулья ронять. Настоящий роман он крутит с литературой, и только с ней он блистателен, победителен, страстен и повелительно капризен. Что уж говорить о тонком знатоке женских сердец Иване Тургеневе (Алексей Мясников), всю жизнь пролюбившем Виардо вприглядку. А поборник абсолютной свободы Герцен (Илья Исаев) так и не смог дать ощущение свободы своим домашним.
Спектакль «Берег Утопии» пока не ровен, порой говорлив и чуть суетлив. Но он как-то умно лишен пафоса и полон человечности. Ради этого стоит потратить день. И потом, десять часов в театре – это же настоящее приключение.
Наталья Старосельская "Мы – не врачи..." Трилогия Тома Стоппарда в Москве
В "Исповеди сына века" Альфреда Мюссе есть строки, заставляющие испытывать какую-то удивительную муку, когда читаешь их:
Три стихии делили между собой жизнь, расстилавшуюся перед юношами: за ними навсегда разрушенное прошедшее, перед ними заря безграничного небосклона, первые лучи будущего, и между этих двух миров нечто, подобное океану, отделяющему старый мир от Америки; не знаю, что-то неопределенное и зыбкое, море тинистое и грозящее кораблекрушениями… настоящий век, наш век одним словом, который отделяет прошедшее от будущего, который ни то ни другое и походит на то и другое вместе, где на каждом шагу недоумеваешь, идешь ли по семенам или по праху.
И им оставалось только настоящее, дух века, ангел сумерек, не день и не ночь; они нашли его сидящим на мешке с костями, закутанным в плащ себялюбия и дрожащим от холода… О, народы будущих веков! …когда, стирая с мирного чела священный пот, вы будете покоить взгляд на беспредельном небосклоне и вспомните о нас, которых уже не будет более, - скажите себе, что дорого купили мы вам будущий покой; пожалейте нас больше, чем всех ваших предков. У них было много горя, которое делало их достойными сострадания; у нас не было того, что их утешало.
А почти два десятилетия спустя, в 1854 году, в предисловии к первому изданию "Тюрьмы и ссылки" А.И. Герцен писал: "Цепкая живучесть человека более всего видна в невероятной силе рассеяния и себяоглушения. Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично; человек рассеивается, перебирая давно прошедшее, играя на собственном кладбище". И эти слова тоже мучительны и горьки, ибо имеют к нам самое непосредственное отношение.
Знает ли эти строки Мюссе, эти слова русского писателя, философа, публициста сэр Том Стоппард? Скорее всего, знает. А вспоминал ли он их, задумывая свою драматургическую трилогию "Берег утопии"? Если нет - какие же фантастические сопоставления, соединения управляют нашим миром!.. Не говоря уже о том, чтó впрямую или почти впрямую перешло из приведенных цитат в эстетический ряд трилогии: кораблекрушение, чувство недоумения от того, что идешь одновременно по семенам и по праху, плащ себялюбия, жажда себяоглушения, игры на собственном кладбище...
Вот уж поистине, как говорил старец Зосима в романе "Братья Карамазовы", "...все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь - в другом конце мира отдается".
Великая, спасительная мировая классика, что бы мы делали без тебя? Где нашли бы слова для выражения того, что чувствуем?..
Том Стоппард написал свою трилогию о русской истории. Крупнейшего из ныне живущих английского драматурга в первую очередь интересовало, каким образом повлияла на мир, "заразила" его загадочная философия этих загадочных русских, оказавшихся на иных берегах, вдалеке от своей отчизны, а потом, во вторую очередь, - что за людьми они были, как жили, чем жили в странах, по которым их разметало? Что заставляло их упорно думать о судьбе своей родины в то время, как окружала их уже совсем иная реальность?..
Трилогия "Берег утопии", переведенная на русский язык А. и С. Островскими, вряд ли может стать увлекательным чтением - в ней много забавного с точки зрения людей, проживших всю жизнь в этой стране и изучавших родную историю так, как нам ее преподавали в школах и институтах. Но чтение это, несомненно, весьма поучительное, потому что слишком много воды утекло и сегодня мы способны по-иному оценить свои прежние знания, пропустив их через собственный опыт. Вот только для этого надо перечитать очень и очень многое - а это, к сожалению, уже не для тех, кого мы числим в молодых и кому едва ли не в первую очередь адресована трилогия Стоппарда. Они, скорее всего, ограничатся бескрайними возможностями Интернета и постараются (самые любознательные из них!) узнать обо всем вкратце.
Вкратце же - не получится. По крайней мере, у тех, кого судьба приведет в Российский молодежный театр на спектакли Алексея Бородина по трилогии "Берег утопии", идущие один за другим на протяжении целого дня.
И здесь мы невольно сталкиваемся с явлением поистине феноменальным.
Том Стоппард взглянул на загадочную и непостижимую Россию и ее лучших представителей со своего берега, чтобы констатировать с восхищением и печалью: они были прекрасными идеалистами, эти философы, писатели, общественные деятели, борцы с несправедливостью, находящиеся в изгнании. Они были именно такими, как сказал о своем поколении Александр Иванович Герцен: "Мы вовсе не врачи - мы боль; что выйдет из нашего кряхтения и стона, мы не знаем, - но боль заявлена".
Русский режиссер Алексей Бородин (по иронии судьбы родившийся и выросший тоже в изгнании - в Шанхае) посмотрел на сюжеты и коллизии с нашего берега. Он ставил свою трилогию о русских революционерах и доставшемся на их долю времени с точки зрения дня сегодняшнего, но и под неотменимым никакими новыми веяниями грузом того опыта, что уже неотделим от нас, впитавших воззрения Белинского, Герцена, Чернышевского с младых ногтей. И как бы ни относились мы к этим воззрениям в начале ХХI столетия, как бы их ни пересматривали, ни пытались подменить, деться от них мы уже никуда не можем. И именно поэтому театральная интерпретация отличается от литературной трилогии порой едва заметно, а порой - разительно.
Отличается тем, что Стоппард писал "о них", а Бородин поставил спектакль "о нас". Впрочем, все настоящее, будь то литература или театр, мы привыкли соотносить с собой - так, во всяком случае, мы прочитали и увидели в свое время в театре "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" и "Аркадию" Тома Стоппарда, нимало не задумываясь, идет ли речь об англичанах или о русских, занятые куда более важными, общечеловеческими проблемами. Тем паче что Стоппард был всерьез увлечен персонажами своей трилогии с той давней поры, когда прочитал знаменитое эссе философа Исайи Берлина о русских мыслителях. Может быть, одной из главных причин его увлечения стала убежденность в том, что писатель должен жить и творить там, где родился. Неслучайно Белинский в "Береге Утопии" говорит в ответ на уговоры друзей остаться за границей: "Таких, как я - писателей, критиков, - здесь, за границей, пруд пруди. А каждое мое слово в России отзывается стотысячным эхом! В России каждое мое слово значимо, как никогда ни в одной другой стране мира. Если бы на Западе писатели знали, как к ним относятся в России, то все бы давно уехали туда".
До недавнего еще времени так оно и было, и именно в этом была трагедия тех, кто вынужден был по разным причинам покинуть страну и уехать на Запад. Сегодня, пожалуй, лишь память осталась о тех временах - и то не у молодого поколения... И потому как для Тома Стоппарда, так и для Алексея Бородина чрезвычайно важно было вернуть домой, в Россию, не только основательно подзабытые имена, но и мысли и чувства этих людей - не забронзовевших мыслителей из школьных учебников, а живых людей, которые страдали, мучились, пытаясь хоть что-то сделать для будущего своей страны.
Для Алексея Бородина - и это представляется невероятно важным! - постановка "Берега Утопии" стала ответом времени всеобщего оболванивания, яростью противостояния безмыслию и поверхностности всех и во всем. Потому и становится в спектакле столь сильным и эмоционально насыщенным образ Рыжего Кота - не просто смуты, анархии, разгула, а того, что конкретно происходит сегодня на улицах наших городов, что захватывает молодое поколение призраком свободы и свободомыслия.
Это спектакль-поступок, спектакль - вклад в будущее, может быть, такой же идеалистический, как и поиски Герцена, Огарева, Белинского. Но ведь ничто не проходит бесследно в нашем мире. Рано или поздно (скорее, поздно!), но наступает понимание, приходит прозрение и начинается некий новый отсчет времени. На это надеялись они, наши прекрасные предки. На это надеется Алексей Бородин и заражает своей надеждой тех зрителей, кто воспринимает его спектакль как мучительное и необходимое очищение.
Глубокий и вдумчивый режиссер, Алексей Бородин в этой постановке оказался на удивление свободным - возникает такое ощущение, что он вложил в "Берег Утопии" собственные иллюзии, надежды, воззрения, словно повествовал о собственной жизни. Казалось бы, при философской нагруженности материала, при той необходимости душевных затрат, которую все мы неизбежно переживаем на спектакле, уже не до яркой театральности, но она живет и дышит в "Береге Утопии" отнюдь не только в те моменты, когда мы умиляемся семейной атмосфере усадьбы Бакуниных или посмеиваемся над нелепым, неуклюжим, пасмурным Виссарионом Белинским (в этой роли хорошо знакомый, очень интересный артист Евгений Редько предстал блистательным мастером), хохочем над славянофилом Константином Аксаковым (Александр Пахомов), явившимся к Герцену в вышитой рубахе, поражаемся неизменности характера вечного авантюриста Михаила Бакунина, превосходно сыгранного Степаном Морозовым, который словно из какого-то небытия попадает в дом Герцена с бодрым вопросом: "Когда следующая революция?" Поистине высокая театральность пронизывает все три спектакля, благодаря замечательной сценографии Станислава Бенедиктова, музыке Натали Плэже, работе художника по свету Андрея Изотова, режиссера по пластике Андрея Рыклина, балетмейстера Ларисы Исаковой; она правит бал в моменты той нежной, светлой и грустной лирики, которая возникает в финалах каждой из частей трилогии: продленное прощание с Любовью Бакуниной (Ирина Таранник), гром, раскаты которого внезапно слышит глухонемой сын Герцена Коля (Артемий Подобед), и, конечно, звон колокола, которым начинается и завершается этот удивительный спектакль...
"Берег Утопии" дарит какой-то поразительный объем восприятия - мы не просто узнаем нечто очень важное об этих людях, об их судьбах, сомнениях, размышлениях, а получаем возможность вспомнить то, что знали когда-то да позабыли: цитаты из "Литературных мечтаний" Белинского, писем Герцена, Огарева, Тургенева, страницы "Былого и дум" - в юности мы прочитывали все это зашоренными учебными программами глазами и уже никогда не возвращались (за редким исключением) к этим людям и их мыслям в зрелом возрасте. Мы приучились воспринимать их как оголтелых революционеров, которые, в соответствии с популярной некогда песней, будили друг друга, добудившись, в конце концов, до Ленина. А они были совсем другими.
Они мнили себя врачами, а оказались болью - острой, затяжной, перешедшей по наследству ко многим и многим поколениям, родившимся и выросшим в этой стране, в России, Советском Союзе, России.
Разочарование в идеалах Французской революции, на которую так уповали русские идеалисты, дано в спектакле без нажима, без акцентировки - почти пластически, когда под звуки "Марсельезы", то призывно-громкие, то словно затухающие, мы воспринимаем происходящее, опираясь на весь свой опыт, от которого никуда уже не деться. Также без нажима даны и те моменты отечественной истории, которые хорошо известны нам по учебникам, по книгам и статьям тех, кто так рвался быть исцелителем, а остался в памяти болью...
Мы можем с улыбкой слушать признания «неистового Виссариона»: "Только литература может вернуть нам достоинство", "Меня книга не под локоток берет, а за горло хватает", - и думать при этом о том, что вот так и жили мы свои жизни, осознавая национальное достоинство благодаря книгам, хватавшим нас за горло и не дававшим свободно дышать. И куда это ушло? И не потому ли перестали мы ощущать чувство собственного, а затем и национального достоинства - что ушло? Утратив высокий идеализм и способность к нему, мы слишком многое потеряли. Обретем ли когда-нибудь вновь?..
В "Береге Утопии" мы столкнулись с живыми людьми, а не с ходячими схемами - глубина мысли и чувства, философские прозрения, горечь осознания и страстные попытки непременно что-то сделать, хоть в чем-то изменить эту жестокую и равнодушную действительность "пропущены" через души артистов сильно и горячо. Они замечательно существуют в этом спектакле - Илья Исаев (Герцен), Алексей Розин (Огарев), Виктор Цымбал (Александр Бакунин), Анна Ковалева, вчерашняя выпускница РАТИ, а сегодня уже яркая и интересная актриса (Варенька Бакунина), Дарья Семенова (Татьяна Бакунина), Александр Устюгов (Тургенев), Рамиля Искандер (Натали Тучкова, сыгранная молодой актрисой поистине виртуозно)...
Благодаря им, артистам РАМТа, спектакль "Берег Утопии", если воспользоваться словами Белинского, "не под локоток берет, а за горло хватает", заставляя глубоко и искренне проникнуться словами Александра Ивановича Герцена: "Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично..." Хотим ли мы прожить так наши жизни, отдавая себе отчет в том, что за нами поднимаются следующие поколения, наши дети и внуки, у которых неизбежно наступит свое "вчера, сегодня, завтра"? И мы в ответе за их жизнь, даже если и осознаем, что мы - не врачи. Мы - боль...
Пост N: 232
Зарегистрирован: 09.04.07
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 19.02.09 08:36. Заголовок: Уже размещенная ране..
Уже размещенная ранее , глава из книги Анастасии Ивановой Портрет Актера о Белинском "Человек без маски", в немного сокращенном варианте, вышла во вчерашнем номере журнала Планета Красота!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 431
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Страница Е.Редько
, но сюда я перепощу, с вашего соизволения, следующую подборку цитат: 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
