«Я – попрошайка для Гоголя и Пушкина» Сколько за последнее время говорено о «добровольно-принудительной» украино-российской дружбе. Кажется, еще немного, и, не дай, Господи, начнем мобилизацию… И так приятно услышать среди этого истеричного воя спокойный голос мудрой женщины, естественно соединяющей Украину и Россию – в себе и своих фильмах. Не так давно эта русская актриса и режиссер с украинской фамилией сняла кино о том, кого уже 200 лет «перетягивают» то в одну, то в другую сторону.
Она – Наталья Бондарчук (ее отца, знаменитого Сергея Бондарчука, тоже использовали для этой цели). Ее герой – Николай Васильевич Гоголь, в излишних представлениях не нуждается. То, что у них получилось, – пронзительный и нежный фильм «Гоголь. Ближайший». Картина (большая часть которой снималась в Киеве) месяц назад получила специальный приз жюри на V Международном кинофестивале в Севастополе. А как раз сейчас Бондарчук и «Гоголь…» уехали в Италию.
Сколько за последнее время говорено о «добровольно-принудительной» украино-российской дружбе. Кажется, еще немного, и, не дай, Господи, начнем мобилизацию… И так приятно услышать среди этого истеричного воя спокойный голос мудрой женщины, естественно соединяющей Украину и Россию – в себе и своих фильмах. Не так давно эта русская актриса и режиссер с украинской фамилией сняла кино о том, кого уже 200 лет «перетягивают» то в одну, то в другую сторону.
Она – Наталья Бондарчук (ее отца, знаменитого Сергея Бондарчука, тоже использовали для этой цели). Ее герой – Николай Васильевич Гоголь, в излишних представлениях не нуждается. То, что у них получилось, – пронзительный и нежный фильм «Гоголь. Ближайший». Картина (большая часть которой снималась в Киеве) месяц назад получила специальный приз жюри на V Международном кинофестивале в Севастополе. А как раз сейчас Бондарчук и «Гоголь…» уехали в Италию.
– Мы собираемся на фестиваль «Маэстро» (в городе Форте дей Марми на Тосканском побережье. – Авт.), – рассказала Наталья Сергеевна накануне поездки. – Целый день фестиваля посвящен 200-летию Гоголя. Мы сделали субтитры на итальянском, но, боюсь, фильм потеряет от перевода... И сильнее всего жаль именно украинский язык…
– То есть фильм – двуязычный?
– Конечно! Он где-то на треть на украинском. Мы озвучивали в Киеве: отслеживали правильное произношение, звучание. Есть украинские песни, шутки. Кстати, с песнями мне очень помогла ваша Ганна Лев. Она снялась в фильме, да и вообще сотрудничает со мной долгие годы. Ганна – мой проводник в украинском мире.
– Украинскую старину вы снимали в самом центре Киева…
– Заповедник на Отрадном («Мамаева Слобода». – Авт.) – удивительное место! В центре Киева можно попасть буквально в Средневековье. Хаты, церкви – все настоящее: словно переносишься в другой век. А озеро с лилиями! Там мы снимали сцену, когда сестра спрашивает Гоголя: «Братец, а у вас есть любимая?» – «Есть». – «А она вас любит?» – «Оленька, главное – самому любить. А любят ли тебя – это как Бог даст». Снимали одним кадром и на одном дыхании: «перелетали» краном с одного берега на другой.
– А где снимали Италию, Германию, Францию?
– Частично – у вас же. Средств не хватало, фильм собирали по кусочкам: кто-то привез план с Нотр-Дамом, дальше – мы с Машенькой (оператором-постановщиком Марией Соловьевой. – Авт.) фотоаппаратом отщелкали планы Италии: можно было сделать иллюзию панорамного движения. С миру по нитке – Гоголю рубашка (смеется. – Авт.)! Была критическая ситуация, когда за шесть дней надо было снять часовой материал, а это практически нереально!
И студия им. Довженко предоставила павильоны, костюмы, осветительную аппаратуру. Единственное: было холодновато, и у актрис, которые «гуляли по солнечной Ницце», шел парок изо рта… Но все – так душевно, что никто не сказал: «Ах, что-то неудобно!». Все актеры – и Анастасия Заворотнюк, и Евгений Редько, и Николай Бурляев – в восторге от Киева.
– Почему не обратились за помощью к тому же Минкульту?
– Минкульт отказался помочь мне с Гоголем… В следующем году – 90 лет со дня рождения отца: надеюсь сделать о нем фильм – снимать в Белозерке под Херсоном, где он родился, и в Киеве, конечно. Опять – вопрос денег, но у Минкульта просить не буду. Веду переговоры конкретно со студией им. Довженко. Вообще, мне кажется, совместное производство России и Украины станет возможным только в одном случае – вы понимаете, в каком...
– Когда уйдет невысказанное напряжение?
– Почему невысказанное? Очень даже высказанное! Особенно в последнее время – с обеих сторон… Я не хочу и не умею говорить о политике: в стиле «я за этих или за тех». Исторически мы развивались рядом, но ПО-РАЗНОМУ. Если нас соединить – составили бы лучшее в человечестве (смеется. – Авт.). Я чувствую это в себе: очень люблю свою маму, которая родилась в Сибири, и отца, родившегося в Украине. Соединяя обоих, не могу отдать кому-то предпочтение – ни-ко-гда: так же люблю Украину, как и Россию.
И очень хочу представить свой фильм в Киеве. Только не знаю, когда это произойдет: все вопросы решает студия им. Довженко (как рассказала нам PR-менеджер студии Инна Мельникова, ведутся переговоры о показе фильма на телеканалах, а киевская кинопремьера состоится в октябре-ноябре. – Авт.).
– Ваш герой, наверное, чувствовал такую же раздвоенность…
– Его разрывало не только это противоречие. Фильм – религиозный. Он – о последних днях Гоголя. Когда он страдал от того, что может вступить в зону бессмертия неочищенным: постился, пытался писать духовные книги («Божественная литургия» вышла после его смерти). В советское время считали, что Гоголь этого периода ударился в мистику и сошел с ума.
Но, как сказано в фильме устами Тарасенкова, личного врача семьи Толстых, в доме которых четыре последних года жил Гоголь (там же и умер), «есть огромное отличие между душой страждущей и душевнобольным человеком». Гоголь был душевностраждущим. И фильм – для людей, способных это понять. Тех, кто не просто поглощает «попкорновые» фильмы, а духовно трудится вместе с создателями картины. Своего зрителя я нашла давно.
– Какой же он?
– Тот, чья душа – в работе. Разный по возрасту: от самого юного до людей за 50, которые не воспринимают кино, бьющее по нервам: расчлененка, кровь, все мигает… Поэтому я сделала «щадящий» фильм.
– А как вы относитесь к фильмам своего сводного брата Федора? К его «Обитаемому острову»: тут как раз «все мигает»...
– Очень люблю, все, что делает Федя: он – трудоголик, отдает всего себя. Но мне ближе его первый фильм, афганский («9 рота». – Авт.). А «Остров…» – попытка сделать то, что не делал никто на постсоветском пространстве. Я не люблю политическую фантастику, мне ближе философская – тот же «Солярис». Но приемлю и уважаю любой труд! И люблю Федю как брата. И очень сочувствую, зная, как непросто в наше время что-либо осуществлять. А он берется – и делает! Я такого масштаба фильм никогда не сняла бы.
– Вы берете другим масштабом – не внешним, а внутренним…
– Меня притягивают личности высокого плана (Бондарчук сделала 10-серийный фильм о Пушкине «Одна любовь души моей», трилогию «Любовь и правда Федора Тютчева». Еще начала, но не закончила фильм о Лермонтове. – Авт.). Через них я могу рассказать людям, что меня волнует. Не скоротечность, не политические дрязги, а вопросы вечности: кто мы и зачем мы… Молодежи не пожелала бы своей участи – быть вечной попрошайкой для Пушкина и для Гоголя. Но это судьба такая (смеется. – Авт.)!
– Еще один великий человек в вашей жизни – Святослав Рерих…
– В 1992 году я три раза гостила в усадьбе Святослава Николаевича в Бангалоре, в Индии. Он, как никто другой в их семье, был православным человеком. Везла ему в подарок иконки – их тогда только стало возможным спокойно покупать и вывозить. Рассказывала о переименовании Загорска в Сергиев Посад. Еще – привезла видеозапись переноса мощей Серафима Саровского: он плакал от счастья, ведь это был его любимый святой! Я прошла путем Рерихов: была и в Западных Гималаях, и в долине Кулу. Везде – с моим мужем Игорем Днестрянским (киевлянином, кстати). Уже 15 лет с ним ходим по долам и весям (смеется. – Авт.). Сейчас вместе готовим к изданию мою книгу «Единственные дни».
– О чем она?
– Да обо всем. О родителях, о поездках к Рериху, о встречах с Феллини, о работе с Тарковским…
– Вот так запросто – о встречах с Феллини! Не могу представить, как с Феллини чаи гонять…
– Да запросто (смеется. – Авт.)! Нас познакомили в Риме, куда мы с Тарковским приехали на премьеру фильма. Федерико пригласил нас в ресторан. Заходим, а тут такая колоритная итальянка в летах, Тереза, с порога говорит ему: «Ну что, будешь свою кашу есть?». Мы поразились – как можно так с маэстро?! И он рассказал, что когда-то был вовсе не маэстро, Федерико-Драные штаны. И его, голодного студента, Тереза подкармливала в своей таверне, «забывая», что он не заплатил.
Когда у Феллини была премьера фильма «Дольче вита», то банкет он сделал в ее заведении. И на следующий день этот ресторан стал самым популярным в Риме! Федерико говорил: «Она – моя покровительница, а я… Что я? Я – Федерико-Драные штаны!». Когда Тарковский это услышал – поднял большой палец и сказал: «Во мужик!».
Автор: Анна ДАВЫДОВА
http://mycityua.com/articles/interview/2009/08/19/092153.html
Страница Е.Редько
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
