Отправлено: 27.05.09 07:59. Заголовок: Ну, Жданов, погоди! (2)

Название: Жданов, погоди!
Фандом: Не родись красивой
Рейтинг: R
Жанр: альт, драма
Пейринг: Катя/Андрей
Герои: Рома, Катя, Андрей, Кира и дп
Сюжет: Вывести ЗимаЛетто из кризиса можно разными путями. Вот Рома и придумал. А Малиновский в роли Фея – это вам не пуп царапать левой пяткой!
Любовь и предательства, верность и коварство, правда и ложь - в новом сезоне в сериале «Не родись красивой – дубль 5 или Ну, Жданов, погоди!».
Благодарность: Авторам резюме серий с Talkcity - с ними я сверяю сюжетные события и иногда беру небольшие описания. Любимым читателям – за то, что держат в тонусе
Дисклэймер: отказываюсь

 Отправлено: 31.05.09 19:42. Заголовок: Рыжий Крайне интерес..

Рыжий Крайне интересное развитие сюжета) Что же это за идейка такая у Киры Юрьевны? )) Что-то нехорошее, нутром чую!)

 Отправлено: 01.06.09 11:34. Заголовок: Maria_the_cat Что-т..

Maria_the_cat

цитата:

Что-то нехорошее, нутром чую!)

разве можно от нее ждать чего-то хорошего?

спасибо!

 Отправлено: 01.06.09 11:37. Заголовок: Глава 17 До самого..

Глава 17

До самого отъезда родителей, Катя вечерами не встречалась со Ждановым: во-первых, Малиновский сказал, что так будет лучше, во-вторых, нельзя было возбуждать подозрения.
Андрей сходил с ума от вынужденного отсутствия близкого общения с любимой, норовя все свободное и не свободное время проводить в ее каморке.
Напрасно увещевал его Ромка, говоря, что он рискует тупо надоесть Катерине, но… не помогало. Дошло уже до того, что Катя то и дело сбегала – она опасалась, что однажды не выдержит и поддастся страсти Андрея…
Но слухи о неформатных отношениях между президентом и его помощницей уже поползли – слишком горячие взгляды бросал Андрей на Катю, слишком часто норовил прикоснуться к ней, слишком раскрасневшимися были их лица, когда кто-то неожиданно входил в кабинет. Хотя, на все это могли и не обратить внимания.
Если бы не банальная неосторожность влюбленных, забывших обо всем на свете, пока ехал лифт.
Ситуация, набившая оскомину, но от этого не перестающая повторятся то тут, то там; то в одном офисе, то в другом.
Как анекдот о вернувшемся муже.
Открывается дверь лифта, а там некие голубки страстно лобзаются. Всего-то!
Картинку эту видела Пончева, проигнорировавшая обед в «Ромашке» по причине диеты. От изумления глаза Татьяны вылезли на лоб, а бутерброд, который она поедала втайне от подруг, вывалился из ее рук.
Влюбленные с трудом прервали поцелуй… и узрели Татьяну в ступоре.
Они переглянулись: Катя – испуганно, Андрей – игриво; И Андрей тут же нахмурил брови:
- Татьяна, а Вы что здесь стоите?
- Так я, это… Андрей Палыч… это… обед сейчас!
- Ну, так и обедайте!
- Так я, это…
- Татьяна! – вкрадчивым тоном гипнотизера продолжил Андрей, - Вы ничего не видели! Вам понятно?
- Так я, это… и не знаю – о чем Вы… я вот… бутерброд ем… и не видела ничего… вкусный бутерброд…
- Ну, вот и замечательно! А если Вам что-то показалось…
- Мне ничего не казалась, не знаю – о чем Вы…
- Ну, если – вдруг… И Вы об этом захотите рассказать… То… Я Вас уволю… Ясно?
- Так, это… - вконец перепугалась Пончева, - не видела я ничего, и ничего не знаю!
- Прекрасно! Катюша, пойдем! – Андрей взял за руку Катю и увел ее за собой.
Ошалевшая Пончева изумленно смотрела им вслед.
- Вот оно – что… - прошептала она, - а мы-то думали, что Катя – с Малиновским…. А он ее, значит, только прикрывает… И вот почему Кира бесится… Интересно, давно это у них?

- Кать! – Андрей взял в руки ее лицо, - ну, чего ты боишься, трусишка? Мы – ты и я – вместе, все равно об этом все узнают рано или поздно!
- Лучше поздно!
- Почему?
- Потому, что все считают, что ты – вместе с Кирой! И, значит, я – любовница… Какое слово мерзкое! – Катя поморщилась.
- Катюша, ты - не любовница, ты – любимая женщина, я готов кричать об этом на каждом углу! И не волнуйся насчет Киры – она ничего для меня не значит! Есть только ты!
- Расскажешь об этом Кире, когда она вернется! Думаю, она с удовольствием наймет для меня киллера.
- Ну, ты скажешь тоже! Все будет хорошо!
- Может быть… Но, давай, все-таки будем поосторожнее, хорошо?
Андрей уже одной рукой прижимал Катю к себе, а второй – перебирал ее локоны, одновременно лаская плечи:
- Кать… я не могу быть поосторожнее. Я так скучаю по тебе… если бы ты только знала… Я и во сне с тобой каждую ночь… Господи, Катенька, я вообще понять не могу – что со мной происходит, мне никогда ни одна женщина не была нужна так, как нужна ты… Я с ума схожу…
Катя не выдержала, и сама потянулась к нему губами.

- Андрей… Нам совсем немножко потерпеть осталось… Совсем-совсем… Завтра мои уедут…
- Ох, Катенька… Мне кажется, что мы уже целую вечность не были вместе… Я дождаться не могу… Я все боюсь, что в последний момент что-нибудь произойдет, и нам опять что-то помешает…

Катя все-таки была обеспокоена тем, что Пончева все теперь знает – да, конечно, Андрей пригрозил ей увольнением, но… Пончик – это Пончик, долго она не выдержит. И Катя решила поговорить с Татьяной сама.
- Таня, я тебя очень прошу – не рассказывай никому, а то у меня будут большие неприятности. Ты же знаешь – как Кира меня «любит», а тут и вовсе со свету сживет!
- Кать, но… у них же свадьба скоро!
- Не будет свадьбы. Но Андрей должен еще поговорить об этом с родителями… И окончательно убедить Киру в том, что пути назад нет… Но дело даже не в этом…
- А в чем?
- Я не уверена, что все это будет так просто, как он об этом говорит…И я думаю, еще не время афишировать наши отношения… Понимаешь?
- Катька… Кто бы мог подумать! Ты и Жданов!
Катя усмехнулась:
- Принц и чудовище, да?
- Скажешь тоже! Нашло чудовище! Нет, конечно! Я понять не могу – как тебя угораздило в него влюбиться! Ну… он, конечно, интересный мужчина, но… он же орал на тебя все время, и вообще…
- Я не знаю – как угораздило… так получилось… Но если ты расскажешь кому-нибудь, мне будет плохо…
- Да, поняла я, поняла… Я буду молчать как рыба!
- Ну и замечательно!
- Кать… Только… ты тоже не говори девчонкам, что я бутерброд ела, ладно?

- Папочка, не волнуйся, Андрей Палыч нас отвезет в аэропорт!
- Слушай, дочка, а не слишком крутой у тебя шофер?
Катя почти не смутилась:
- Папочка, просто у нас потом встреча, и так удобнее.
- Валера, ты лучше проверь еще раз, все ли готово.
- Да, готово все давно, шофера только нет!
Раздался звонок в дверь.
- А вот и он! – Катя сама поспешила к дверям, но мама ее опередила.
Андрей, чуть смущаясь, поздоровался.
«Какой же он красивый! И я… с ним?.. Невозможно. Даже в сказке невозможно!»
«Какой жених завидный! Эх! Нашей Катюхе бы этого жениха!»
«Неужели у Катеньки роман с АндрейПалычем? Как он смотрит-то на нее, как в кино…»
«Катя… Катенька…милая моя… еще совсем немножко потерпеть осталось… если бы ты только знала – как я хочу обнять тебя… Боже! Дай сил удержаться!»

Жданов приобнял Катюшу, она склонила голову ему на плечо, наблюдая, как поднимается в небо самолет – может, и не тот, который они провожали…

Андрей, едва скинув пальто, привлек к себе Катю и попытался поцеловать.
- Андрюш, ну, подожди…
- Не могу… - прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо, - я соскучился…

Ни Андрея, ни Кати в этот день так в ЗимаЛетто и не дождались.
Зная о том, что у Кати уехали родители, о том, что уехала Кира; вспомнив о горячих взглядах и нежных касаниях, Женсовет и без свидетельства Пончиты установил связь между отдельными фактами и вынес вердикт: роман. И роман нешуточный.
- А как Катерина «фи» нам насчет постели высказывала, - возмущалась Маша, - ни за что не поверю, что они сейчас со Ждановым снежную бабу лепят!
- Лепят-то, лепят… - не удержалась Татьяна, - да только не снежную!
Все рассмеялись.
Обсудили – когда у них это все началось. Тут уж почти ясно все было: ведь Катя так преобразилась в одночасье, и сразу куда-то девалась ее обычная стеснительность и неуверенность, а Кира тогда же резко начала нервничать почти без перерыва.

Катя подошла к окну, чтобы закрыть форточку, да так и застыла: Огромный желто-оранжевый диск выглядывал из морозного неба, покрытого ярчайшими звездами. Края легких облачков, быстро пролетавших перед Луной, ненадолго озарялись нереальным светом…
- Катюша, - позвал Андрей.
- Смотри, как красиво….
Андрей поднялся, встал рядом. Его рука не потерпела тонкой простыни, под которой спряталась Катя; ладонь проникла под ткань и огненной печатью коснулась бедра девушки – как бы выжигая клеймо принадлежности только этому мужчине.
И влечение возобновилось, хотя, казалось бы, за день должно было уже наступить пресыщение.
Обжигающее прикосновение ладони Андрея разожгло в Кате затихшее пламя почти мгновенно – она прижалась спиной к его напряженному телу, а он сбросил с ее плеч ставшую ненужной простыню и окольцевал жаждущими близости руками.
И желание, в котором они плавились, стало одним на двоих.
Андрей на руках перенес Катю в постель; и снова она не понимала – как его губы могут оказываться одновременно везде; но, конечно, не о том она думала – если думала вообще…
Разум отступал под ласками любимого – сначала легкими и нежными, почти воздушными, постепенно переходящими ко все более и более страстным; и вот уже в отчаянном порыве соединились тела, связывая души общим стремлением отдать себя другому.
Андрей с наслаждением дождался от Кати трепетного движения навстречу, за которым – это он уже знал – следовал глубокий вздох, предваряющий ее восхождение на вершину блаженства; и она тут же стыдливо подтягивала ко рту тыльную сторону ладони, чтобы погасить стоны. Улыбнувшись, он губами прикусил ее руку, отводя в сторону, и освобождая место для своего поцелуя – хотелось слиться с ней, раствориться в ее прерывистом дыхании.
- К-кать-я-а…. – вырвалось из груди глухим хрипом; и все… а теперь обнять ее, обнять скорее, - вместе, Катенька… вместе, всегда… всю жизнь… хочу… с тобой…люблю…

Звезды улыбались.
Потом заалела за дальними горизонтами заря, провожая нерусскую рождественскую ночь. Северный ветер нагнал тучи, повалил густой снег, и поздний зимний рассвет получился хмурым, утонувшим в рыхлых сугробах.
Но их это не касалось. Их счастье не могло омрачить ничто. Им было просто хорошо вместе. Хорошо до неприличия.

Хорошо быть молодым –
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться.
Хорошо всего хотеть,
Брать свое – и не украдкой,
Гордо гривой шелестеть,
Гордо славиться повадкой,
То, это затевать,
Порывая с тем и этим,
Гордо повод подавать
Раздувалам жарких сплетен…

Ромка долго не мог заснуть – все вертелся и вертелся; что ему спать не давало? Вот вопрос, который он сам себе задавал уже не первый час.
Но отвечать - не хотел. Не хотел даже думать об этом. Слишком странно и нелепо выглядел ответ. Да и вообще – слишком странно выглядела вся эта история, затеянная им как смешная игра в помощь другу.
Кто же мог знать, что страшненькая секретарша окажется совершенно необыкновенным человечком - обаятельным, нежным, необычным… и таким притягательным, что в одно не самое прекрасное мгновение Ромка уже начал думать о том, что…
Да нет… Не начал. Он просто так об этом Жданову сказал – чтоб позлить и ревность вызвать. Ему тогда уже другое интересно стало: а действительно ли можно вот так влюбиться – через силу и через сопротивление. Хотя… у Жданова и сопротивления не было; ощущение такое, будто он всю жизнь только Катю любил, только ее и ждал. А когда дождался – крышу сразу и снесло.
С другими у него такого не было – все свои романы он воспринимал с легкой иронией, от любого из них отказался бы с легкостью, а тут… Тут не было легкости, только надрыв какой-то; будто жизнь его от Кати зависела, от того – будет он с ней или нет.
И фирма его интересовать перестала, и президентство, и Киру он игнорировал так, что ту жалко становилось… Интересно, как ему удалось отправить Воропаеву в поездку, что он ей сказал? И что он ей скажет? Как все дальше будет?
Ау, Малиновский, что же за кашу ты заварил?
И знал он уже, что не простит себе, если Катя пострадает; не жить тогда Жданову – ох, не жить. Не в прямом, конечно, смысле…
Катя… Как там она? Будет ли ей хорошо со Ждановым? Хотя, конечно, с тем, кого любишь, всегда хорошо. Когда он рядом…
Ромка встал, поглядел в окно – причудливый иней затянул стеклянную преграду между домашним уютом и царством Снежной Королевы.
Почему-то вдруг стало холодно на душе и тоскливо.
Он взял телефон и отправил в чужое счастье записочку: «Ты мне еще веришь? Тогда знай – у тебя все будет хорошо. Обязательно!»

Глава 18

Они спали долго, наслаждаясь дремотным теплом друг друга; Катя, было, вскинулась – пора на работу, но вспомнила, что у них впереди – настоящий выходной, воскресение. Катя закрыла глаза и вслушалась в ощущения своего тела – ей хотелось запомнить все: все-все, что чувствовала каждая клеточка.
Андрей только притворялся спящим – он, расслабившись, предавался непривычной неге; никогда раньше он не получал удовольствия от того, что просто обнимал дремлющую на его плече женщину, никогда не возникало в нем столько нежности и желания заботиться о ком-то…
- Кать, - прошептал он, - Катюш… Ты не спишь?
- Нет… - тихо отозвалась она.
- Я люблю тебя… Очень…
- Я тоже… люблю тебя…
- Спасибо…
- За что?
- За счастье… Глупая… Разве спрашивают – за что?
Он повернулся так, чтоб видеть ее глаза. Вот они – такие счастливые, что захватывает дух.
- Кать… Я очень хочу, чтоб твои глазки всегда были такими счастливыми… И все для этого сделаю… Ты веришь?
- Конечно… Разве я могу не верить тебе?..
- Спасибо…
Андрей обнял Катю, губы сами собой потянулись к ушку – продолжать нашептывать ласковые слова и целовать:
- Я тебе еще не надоел со своими приставаниями?
- Нет…
- Ты уверена? – он аккуратно прикусил мочку ушка, потрепал слегка, - Тогда держись… Я, кажется, становлюсь неуправляемым… Мне все время тебя мало… Я все время хочу еще…
- А, может, тебя покормить? – улыбнулась Катя, проводя кончиками пальцев вдоль его позвоночника.
Он заурчал, прижимаясь к ней:
- Конечно… Только я гурман… и хочу самое-самое вкусное… вот эти ушки… - его язык обежал окружность ободка.
- Вот эту шейку… - он быстрыми поцелуями покрыл нежную кожу, особо обласкав пульсирующую жилку.
- Вот эти глазки… - легкое касание ресниц о ресницы..
- Этот носик, - чмокнул.
- Эти щечки… - потерся своей щекой.
- Ты колючий! – возмутилась Катя.
- Да? Придется побриться… Нельзя пытаться приласкать любимую, если на щеках терка, да?
- Да….
- Тогда я быстренько сбегаю и приведу себя в порядок. Но моя любимая девочка должна смирно ждать меня в постельке… Да?
- Я кофе сварю.
- Кофе? Это хорошо… Но, может, кофе позже?
- А если мой любимый мужчина обессилеет? И упадет в голодный обморок?
- В голодный обморок я упаду только в том случае, если ты меня лишишь вот этого восхитительного завтрака, - он ладонью легонько сжал ее грудь и поцеловал напрягшийся сосок, выглянувший между пальцев, - но ты ведь не будешь такой жестокой?
- Нет…
- Вот и славно! – вздохнув полной грудью, как перед прыжком в ледяную прорубь, Андрей резко поднялся. Помотал головой, сел, - Ох, как не хочется уходить от тебя…
Поглядел по сторонам, нагнулся, поднял свою одежду.
- Я тебя не шокирую, если пройду в ванную, так сказать, в неглиже?
- Не-е-ет…
- З-замечательно!
Она проводила его взглядом, снова восхитившись мужественной фигурой, широченными плечами и… упругими аппетитными ягодицами.
И покраснела: Пушкарева, ты совсем с ума сошла?

А вот утром Ромке не было хмуро. Дар Божий безрассудного оптимизма не позволял ему долго хандрить. Последний выходной день перед Новым годом уже давно имел традицию:
Роман садился за стол, вооружившись листом бумаги и ручкой, укладывал рядом с собой блокноты и телефон, открытый на справочнике, а затем методично составлял список.
Список тех, кому он будет в этом году дарить подарки. Таких было много - разных. Родственники, друзья, приятели, коллеги. И, конечно, девушки.
Девушек в его жизни всегда было много, они оставляли разные следы в его душе: кто-то – теплые воспоминания, кто-то – нежную грусть, иные – раздражение (но им тоже полагался подарок: с намеком), иные же и вовсе не запомнились ничем. Этим не перепадало ничего, но в процессе каталогизации их номера исчезали из телефонного справочника, но, на всякий случай, перекочевывали в специальный блокнотик.
Составляя список, Ромка уже начинал прикидывать: кому – что; но большинство подарков приобреталось неожиданно, следуя прихотливым полетам мысли и странным ассоциациям, возникающим при рассматривании витрин.
Подарки Рома дарить умел и любил. Особенно, девушкам. Впрочем, ничего удивительного:
… в чем он истинный был гений,
что знал он тверже всех наук,
что было для него измлада
и труд, и мука, и отрада,
что занимало целый день
его тоскующую лень –
была наука страсти нежной,
которую воспел Назон…

Часа через три список был составлен, телефон почищен, в блокнотах наведен порядок. Теперь можно было перекусить и отправляться в путь.
Попивая кофе, он вспомнил о Ждановых – может, пригласить голубков на шоппинг? Нельзя же все дни отсутствия родителей Катюши провести в постели! А что они именно там и находятся, сомнений у него не было – темперамент друга был ему знаком, а о Катюшином Рома догадывался.
Но телефоны – ни мобильные, ни домашние – у них не отвечали. Ну, что ж… Не судьба! Однако смс-ки им кинул – вдруг все-таки решат присоединиться.

Шумела вода в ванной, по квартире распространялся аромат кофе – настоящего, не растворимого. Катя не любила суррогаты, поэтому, когда такая возможность выпадала, кофе варила настоящий; оставшиеся пирожки она разогрела в микроволновке и отправилась уже торопить Андрея, но раздался звонок в дверь.
Катя на мгновение замерла.
А что было с Андреем – и говорить нечего: голый, мокрый, с намыленной щекой и бритвой в руке… В квартире любовницы.
Мысль их посетила одинаковая: «Родители вернулись?»
У Кати затряслись коленки; Андрей… он вообще был готов залезть под ванну – ведь всю одежду он оставил в комнате…
Звонок повторился.
- Кто там? - с дрожью в голосе спросила Катя.
Андрей, высунувшись из ванной, делал ей беззвучные знаки.

- Пушкарева, ты там уснула, что ли?
- Колька, ты? – все еще не веря своему счастью, уточнила Катя.
- Ну, я, конечно!
- Что тебе надо?
- Как что? Теть Лена сказала, что оставила пирожков нам на двоих! Я пришел за ними.
Черт бы побрал этого обжору! А не пустить - нельзя, он ведь всполошит сейчас весь подъезд.
- Колька, погоди чуть-чуть, я не одета.
- Да ладно, Пушкарева, какие между нами тайны!
- Заткнись, Зорькин! – прикрикнула Катя, Жданов-то все поймет ведь совсем по-другому.
Полунедобритый Андрей так и торчал в дверях ванной.
- Отбой воздушной тревоги? – спросил он.
- Да. Это Зорькин. И его надо впустить – он без пирожков не уйдет, я его знаю.
- Ну… Зорькин – это ведь не страшно, да?
- Совсем не страшно.
Тихонько переговариваясь с Андреем, Катя не сразу осознала, что он стоит перед ней полностью обнаженный, но когда до нее дошло, то она вдруг смутилась. Андрей одной рукой привлек ее к себе:
- Катюша… Ну… что ты так смущаешься? Мы же не чужие уже… И это все, - он взял во вторую руку ее ладошку и провел ею по своему телу, от чего оба они слегка затрепетали, - ты уже видела и не один раз потрогала… Почему же глазки трусят? Или тебе неприятно меня видеть?
- Скажешь тоже… - теперь Катя уже сама гладила его мускулистый бицепс, - очень… приятно… только…
Зорькин настойчивым звонком возвестил о том, что ему надоело ждать:
- Пушкарева, ты что там, на бал собираешься? Так ты ошиблась, я – не твой обожаемый Жданов, я только твой друг Зорькин, который страшно проголодался.
Андрей, округлив глаза, удивленно посмотрел на Катю, она покраснела:
- Я тебе сейчас одежду принесу, - и добавила в сторону дверей, - Колька, еще минуту!

Зорькин скинул одежду и сразу же прошел на кухню. Окинув глазами накрытый к завтраку стол, пробурчал:
- Та-а-ак… Что-то мне подсказывает, что ты отнюдь не меня тут ожидала… Интересно… Кофе свежий, пирожки… хм… горячие… Интере-е-е-есно, Пушкарева…
- Интересно – за углом, как идешь - так направо! – раздался за спиной Николая бархатный баритон.
Колька, вздрогнув, оглянулся:
- Жда-а-а-анов…. – и сполз со стула на пол.
Он, подобно маленькому ребенку, отчаянно тер кулаками глаза.
- Не надейся, я – не призрак, - прокомментировал Жданов жест Николая.
- А-а-а-а… - сипловато от внезапной потери голоса произнес Зорькин, - а-а-а… ты здесь откуда?
- Из ванной… - очаровательно улыбнулся Андрей.
- Так… - проглотил услышанное Зорькин; он поднялся, опершись о стол, - ии-и-и… Пушкарева, что все это значит? Неужели то, о чем я подумал?
- А о чем ты подумал? – невинно хлопая глазками, спросила Катя.
- О том самом…
- Ну... если о том самом, то – то.
- Ясненько… Родители – за порог… А их высоконравственная доченька, которую мне дядя Валера вечно в пример ставит, тут же тащит домой мужика. Причем, не кого-нибудь, а собственного шефа. Да-а-а-а, Пушкарева… Ты упала в моих глазах…
Колька театрально схватился за сердце и шлепнулся на стул:
- Корвалолу мне!
Катя подошла к Николаю, взъерошила ему волосы и, улыбнувшись, обратилась к Жданову:
- Вот, Андрюша, знакомься, это и есть мой лучший и любимый друг – Николай Антонович Зорькин, одноклассник, одногруппник и просто финансовый гений!
Коля поднялся, пригладил волосы и протянул Андрею руку:
- Финансовый директор компании «НикаМода» Николай Зорькин.
Андрей пожал руку:
- Очень приятно. Андрей Жданов…
- … президент компании ЗимаЛетто, - продолжил за него Зорькин, - и наш должник! Я в курсе.

Завтрак прошел в теплой дружеской обстановке – при личном контакте директора фирм-партнеров друг другу понравились. Все трое шутили и много смеялись, в том числе и обсуждая деловые вопросы. Катя была счастлива, что ее дорогие мальчики, наконец-то, познакомились. Андрей удивлялся себе – как он мог не доверять Николаю, даже не увидев его, не познакомившись. Он дал себе зарок – никогда и ни за что не рубить сплеча, не судить о людях заочно, не принимать решения сгоряча.
Колька…
Зорькин не мог пока понять – рад он воплощению Катькиной мечты или не рад. С одной стороны, Жданов смотрел на нее такими откровенно влюбленными глазами, что Колька даже позавидовал… Но, Жданов… он все-таки опасный тип…
- Кстати, - сказал Колька, уминая последний пирожок, - Пушкарева, у тебя что, телефоны выключены? Я со вчерашнего дня дозвониться не мог.
- Ой! Правда, надо же включить! – Катя убежала к телефонам, а Коля, внезапно перестал смеяться и внимательно посмотрел на Жданова:
- Скажите мне, Андрей Палыч… Насколько это у Вас серьезно?
- Коля… - смешался Андрей, - мы же на «ты», вроде?
- На «ты» можно посмеяться, а сейчас у меня серьезный разговор. Мужской. Я прекрасно знаю, что Вы ни одной юбки не пропускали, поэтому у меня и вопрос такой: насколько серьезно Вы относитесь к Кате?
- Насколько… - хмыкнул Андрей, - допустим, очень серьезно.
- А Ваша невеста?
- Я с ней расстался.
- Официально?
- Вполне официально. Хотя, конечно, через газету я об этом не объявлял. Пока, во всяком случае.
- Прекрасно. И что дальше? Жениться будете или так, когда мамы-папы дома нет?
- Николай Антонович, а Вам не кажется, что это не Ваше дело?
- Не кажется! – жестко ответил Зорькин, - Вам это, может быть, и все равно, а мне – нет. Я не хочу второй раз Катьку из петли вытаскивать…
- Что? – переспросил Андрей.
- То! Это старая история, слава Богу, все забылось… Но мне не хочется повторения…
- Я не знаю – что там за история была… Но, в любом случае, Катя мне очень дорога… Жениться? Возможно и это, но, конечно, позже. Мы еще слишком мало вместе, чтобы говорить о женитьбе.
- Допустим. Поверим. Ну а… если ребенок вдруг будет?..
- Воспитаем, - очень спокойно ответил Андрей, - только, надеюсь, ребенок будет все-таки не совсем сразу... Знаешь, хочется какое-то время ни с кем Катю не делить.
Смотрел он очень серьезно. И отвечал серьезно. И Колька почему-то ему поверил.
Тут и Катя вернулась:
- Андрюша, тут Ромка смс-ку скинул – он на шоппинг собрался, за подарками, и нас приглашает. Ты как?
- Я не знаю… Давай-ка ему позвоним, да?

 Отправлено: 01.06.09 11:38. Заголовок: Глава 19 Вчетвером..

Глава 19

Вчетвером они прогуляли по магазинам часов до трех, потом пообедали и разъехались по домам. С Ромкой Катя поговорить не успела, но и так было видно, что у них со Ждановым полное Щастье – они держались за руки, то и дело целовались и нежно смотрели друг на друга.
- Надолго ли? – с беспокойством думал Рома. Почему его не покидало ощущение, что их трогательная влюбленность – призрачна? Что похожа она на хрупкий стебелек тропического растения, неизвестным чудом выросший коротким знойным летом в северной тундре; но скоро уже первые ночные заморозки инеем покроют землю… Выдержит ли? Не нужно ли помочь, укутать, оградить от ледяных ливней и вьюжных ветров? Но ведь нельзя превращать его в неприспособленного к жизни уродца, нельзя охранять вечно.
Так растут дети – чем больше заботы, тем тяжелее им приходится потом; но ведь и совсем без родительского тепла – нельзя.
Рома чувствовал себя родителем этой любви; он умирал от желания поддержать, подсказать, подстелить соломки, решить все проблемы, с которыми они не могли справиться сами.
Хорошо, хоть свечку держать не надо! – Хоть тут они, слава Богу, вполне самостоятельны. Но вот подсказать Катюше методы предохранения от нежелательных последствий хотелось так, что приходилось прикусывать язык.
- Они же взрослые! – вопил разум, - Ты сделал, что мог, пусть дальше сами!
- Они же дети в чувствах, - рассудительно отвечала душа, - они наделают ошибок, если не помочь.
- Пусть сами! – твердил разум, - Пусть учатся на своих ошибках!
- Жалко! – возражала душа, - А если – не справятся?
- Значит – не судьба!
- То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей…
- Будешь помогать? – презрительно спросил разум.
- А то!
- Только без фанатизма, плиз…

Снимая с Кати пальто, Андрей уже тихо сходил с ума. Он возгорался от любого касания; что там касания – взгляда! Улыбки! Плавного поворота головы, и вида ушка, прикрытого локоном. Взмаха ресниц…
Прошедшие сутки не остудили его желаний; наоборот – чем больше времени он проводил с Катей, тем невыносимой было оставаться без нее. Нужно хотя бы держаться за ее ладошку, да хоть за край рукава – но быть рядом, чувствовать ее.
Руки скользнули по плечам, пальто упало на пол, но никто этого и не заметил; Катя сама всем телом прильнула к Андрею.
«Боже! Она ведь тоже – как я… Милая моя… Тигренок ласковый…»
- Катенька… Я уже соскучился… А ты?
- Да-а-а-а…
- Господи… Кать… Я не узнаю себя… Не могу терпеть больше…
- Я тоже… - прошептала Катя.
- Пойдем?

И еще половину суток как корова языком слизнула.
На работе они появились с опозданием.
Катя согласилась ехать вместе – в самом деле, глупо было бы отправляться на автобусе; но вот войти вместе в ЗимаЛетто наотрез отказалась. Упиралась едва ли не до слез, а Андрей так же упрямо не хотел идти без нее:
- Катя, ну, что ты тайного агента из себя изображаешь? Ты – моя женщина, и я не хочу это ни от кого скрывать!
- Я не предлагаю скрывать, но я не хочу афишировать! Нас и так Пончева уже застукала, сейчас поймает Маша, а там и до Клочковой дойдет! И тут же – до Киры!
- Да нету же Киры, уехала она!
- Даже если бы она улетела на Луну, я не была бы спокойна! Я не верю, что Кира смирилась с вашим расставанием! Понимаешь? Не верю! Зато я очень хорошо верю в ее способность устроить нам гадость. Мне – в первую очередь! Я не удивлюсь, если за нами следят, и в эту минуту ей докладывают, что мы явились вместе!
- Катюша! – Андрей обнял ее, - Ну, ты же сама себе противоречишь!
- Что? – не поняла Катя.
- Ну, ты сказала, что боишься разоблачения, и тут же – о сыщике, который за нами следит! Да, если следит, то давно уже доложил, что я все выходные провел у тебя. .И что еще скрывать? От кого?
- Не знаю… - растерялась Катя, - не знаю…
- Ну, вот и перестань. Пойдем… пойдем-пойдем! – и, крепко прихватив ее за талию, Жданов направился ко входу. Катя попыталась освободиться, но не тут-то было – пришлось идти.
Но вот поцелуи в лифте она пресекла, и еще успела придумать отмазку: они были в банке.

Дни, в которые влюбленные были предоставлены сами себе, пролетели быстро – впрочем, все хорошее заканчивается быстро. И вот уже они едут в аэропорт встречать родителей Кати; вот поцелуи, объятия, а Жданов стоит в стороне, около машины, уминая и без того умятый грязный снег; вот вежливое приветствие, вопрос: «Как поездка?»; полтора часа в дороге под восторженные рассказы, и… расставание.
Даже улыбнуться друг другу нельзя, руку пожать… Не говоря уже о поцелуях…
- Конечно, Катенька, сегодня Вы можете отдыхать, до завтра…
- До завтра, Андрей Палыч.
И ушла.
Дверь подъезда захлопнулась.
Один. Нет – осталась только половинка его, вторая – утопала вслед за Катюшей, даже не оглянувшись. Он сам бы хотел туда утопать.
Зазвонил телефон.
- Андрей Палыч, посмотрите на наши окна…
Жданов поднял голову: в знакомом окне виднелась фигура Елены Александровны, она призывно махала рукой.
- Катенька… - осторожно спросил Андрей, - что-то случилось?
- Ничего особенного. Просто, мои приглашают Вас подняться. Папа еще не дорассказал про поездку…

- Кать… Наверное, не стоит… Я не могу смотреть на тебя просто как на секретаря, даже как на очень важного секретаря… Понимаешь? Они сразу догадаются обо всем…
- Да я понимаю… Это ведь не от меня приглашение исходит…
- Катюнь, тогда дай-ка мне твою маму, я сам с ней поговорю, хорошо?
- Угу…

- Елена Александровна, спасибо Вам за приглашение, но – извините, я не могу его принять. У меня еще две встречи сегодня, сами понимаете… - Жданов развел руками и поглядел на окно. Там теперь виднелся Пушкарев.
- Ну, конечно, Андрей Палыч, я все понимаю. Просто хотелось Вас как-то поблагодарить за беспокойство – Вы нас и провожали, и встречали…
- Что Вы Елена Александровна, это совсем не трудно! Катенька столько делает для ЗимаЛетто! И что бы я ни делал, этого все равно будет мало, чтоб отблагодарить ее. У Вас замечательная дочь, Елена Александровна! – Андрей едва успел сообразить и сдержаться, чтоб не сказать о своей любви, хорошо, что его перебили!
- Спасибо, Андрей Палыч, за такие слова!
- Не за что!
- Но Вы как-нибудь обязательно должны прийти к нам в гости!
- Конечно! С огромным удовольствием, но, боюсь, это будет возможно только после Нового года – послезавтра я уезжаю в Лондон, навестить своих родителей…
- Ну, конечно, конечно… Счастливого пути и Вам и спасибо еще раз!
Андрей поднял голову вверх и помахал Пушкареву, а потом показал на машину – мол, пора ехать, и снова развел руками. Пушкарев помахал ему в ответ.
- Что ж он так? – недовольно спросил Валерий Сергеевич, - Брезгует?
- Папа, о чем ты? У Андрей Палыча встреча важная!
- Конечно, Валера, он же не может среди бела дня от дел отрываться! Но он сказал ,что как-нибудь после Нового года обязательно зайдет в гости…
У Кати ёкнуло сердечко – неужели? Чтоб не заметили ее полыхнувшего лица, с преувеличенным интересом начала рассматривать сувениры, выложенные на столе – низко наклонив голову, унимая дрожь.
Папа, конечно, и не мог заметить, но мама… Внимательные мамы всегда такие вещи замечают, только не всегда говорят о том, что видят.
- Катенька, а пойдем-ка в комнату, я кое-что из одежды купила, посмотришь?

Но показ моделей не состоялся.
- Давай-ка, поговорим, доченька, - сказала Елена Александровна, усаживаясь на диван.
Катя догадывалась – о чем, поэтому она встала к окну, чтобы мама не видела ее лица.
- Катенька… - она начала очень мягко, как бы прощупывая болотистую почву, - Катюша… Скажи.. У вас со Ждановым… ведь не просто служебные отношения, да?
- Мама! – Катя не могла сейчас врать, но и правду сказать она тоже не могла, - Мама, ну, о чем ты?
- Я же вижу… Он неспроста помогал нам… И… Катюша… так, как он смотрит на тебя, начальники на подчиненных не смотрят…
- Мама… Я не знаю – что тебе сказать…
- Скажи, как есть…
- А что – есть? – закусив губу, спросила Катя, - Что ты хочешь услышать?
- Ты занервничала, значит, что-то есть. Ну, хорошо, не хочешь говорить – не надо. Только будь, пожалуйста, осторожнее…

Когда Жданов сам предложил встретить ее родителей, Катя сначала отказалась, но он уговорил. И она – вот наивная-то! – понадеялась, что Андрей как-то откроется. Что-то скажет… Нет, не предложение руки и сердца, конечно, но что-то такое… что они теперь вместе…
А он не сказал. И от приглашения отца отказался. Нету у него никакой встречи сегодня – это-то она точно знала!
Но раз он в глазах ее родителей так и предпочел остаться лишь начальником… Значит… Он совсем не уверен в будущих их отношениях. Значит, не все еще решено с Кирой.
Нет. Стоп, Пушкарева, хватит накручивать! Да, с Кирой еще не все решено – и ты сама об этом знаешь! Но его намерения трудно подвергать сомнению – ведь в ЗимаЛетто он совсем не скрывается...

Утром Жданов заехал за Катей; она уже не сопротивлялась совместным появлениям на работе – Женсовет давно перемыл им все косточки, сенсации выход из лифта президента и его помощницы больше не производил.
Последний рабочий день старого года на рабочий совершенно не походил, что, впрочем, не удивительно. Удивительно было бы, если бы все хотели работать!
Пахло свежей хвоей, летали конфетти и серпантиновые ленты, девочки украшали конференц-зал, в котором должно было состояться торжественное собрание, плавно перетекающее в пьянку. Разумеется, с необходимым новогодним атрибутом – приветственной речью президента.
Женсовет было особенно счастлив – самые одиозные фигуры, могущие испортить даже супер-пупер праздник, нынче отсутствовали.
К числу этих фигур единогласно относили двоих: капризного гения и бывшую невесту президента. Почему-то никто теперь не сомневался, что Кира Воропаева осталась в прошлом…

Счастливый Жданов шутил, смеялся, но ни на шаг при этом не отпускал от себя Катюшу. Малиновскому, который вздумал, было, пригласить Катю на танец, был показан кулак, но, впрочем, зыркнув на любимого гневными очами, девушка приняла приглашение.
- Кать, как у вас дела?
- Так сказочно, что становится страшно…
- Почему же?
- Не знаю… Он поедет к родителям… Как Маргарита примет его отказ жениться на Кире? И что скажет на это отец? Ведь их свадьба – это семейное дело…
- Да не волнуйся, Кать! Никто его насильно не женит! А сам он и раньше не слишком рвался, что уж говорить о сейчас!
- Не знаю…
- Ты мне вот что лучше скажи: что ты делаешь в Новый год?
- Ем мамины салаты и смотрю телевизор.
- Ох, я тоже хочу маминых салатов! Я их с твоего дня рождения забыть не могу!
- Не поняла… Это что?
- Это я в гости напрашиваюсь… Скромненько так… Пригласишь?
- Ромка? ТЫ? Напрашиваешься? Ты что? У меня ведь набор гостей стандартный – мама, папа, я и Зорькин! Никакого гламура!
- Катя, ну, что ты все о гламуре? На кой ляд он мне в Новый год сдался? Я, может, с детства Новый год в семье не отмечал, все по каким-то тусовкам дурацким! Ну, пригласи-и-и-и… Я хорошо себя вести буду…
- Ну… приходи, конечно…
- Ура-а-а-а!


Со Ждановм был другой танец - невыносимо мучительное объятие под тягучий блюз; жажда соединения…
- Поехали отсюда, - хрипло прошептал Андрей.
Катя сама ощущала силу его желания, и была готова ответить на него прямо здесь – в кабинете, в каморке, в лифте…
Они выскользнули из офиса, но уже в лифте припали друг к другу, не желая терять ни минуты уединения.
Машину Андрей гнал быстро; они почти не разговаривали, устремленные мыслями в прощальный вечер, в то, что будет сейчас.

Одежда разлетелась по углам, до постели Андрей донес Катю уже обнаженной; теперь им ничто уже не мешало приступить с самой главной части вечера, которую оба ждали со вчерашнего дня.
Предстоящая разлука обострила все чувства, ласки стали жадными, быстрыми; они торопились получить в этот вечер все, чего им будет не доставать на протяжении всей следующей недели. Катя даже стесняться перестала – своей активностью она несказанно удивила Андрея, впрочем, удивляться было некогда…
- Еще, еще, еще!… да, так… О, Боже! Только не останавливайся, не ос-та-нав-ли-вай-ся!
И он не останавливался – до тех пор, пока еще оставались хоть какие-то силы; но и потом, после небольшого отдыха, он вновь выпускал на волю свою неутоляемую страсть:
- Катенька, я не знаю, как я без тебя там буду… Я постараюсь приехать пораньше, придумаю что-нибудь… Слышишь?
Слышала. Верила. Любила. Наслаждалась каждым мгновением, с ужасом отмечая безумно несущееся вперед время.
Все. Пора. Дальше тянуть некуда.
Расставанье… Как перед долгой разлукой. Так, наверное, солдат провожали на войну – цепляясь за полы пиджака…
Хотелось завыть – спасали его поцелуи.
Хотелось упасть – поддерживали его руки.
Хотелось рыдать – утешали его влюбленные глаза.
- Это ненадолго… - уговаривала сама себя.
- Это ненадолго, - уговаривал и себя, и ее.
- Надо…
- Надо…
- Отменить нельзя.
- Нельзя.
- Я не хочу.
- Все. Иди.
- Я только поцелую тебя еще раз…
- Нет, - помотала головой, - лучше не надо, иначе я никуда тебя не отпущу.
Взбежала по ступенькам.
Напоследок высунула голову из-за дверей:
- Люблю тебя!
- Люблю тебя больше жизни!

Глава 20

Помогая маме накрывать на стол, Катя поставила пятую тарелку.
- Катенька, нас же четверо.
- Мам, к нам придет еще один человек…
- Кто? Рома. Малиновский, наш вице-президент…
- Роман? Да, я помню его… Но… мне казалось, он такой молодой человек… не из твоей компании…
- Он попросился к нам… - Катя улыбнулась, - Мамочка, ему очень понравились твои салаты! ОН сказал, что ни в одном ресторане нет ничего вкуснее…
- Ну, еще бы! А… он один? Разве у него нет девушки?
- Нет. Сейчас – нет.
- Странно… Мне показалось, что у такого мужчины с девушками проблем не бывает.
- Но сейчас он один.
- Катенька, а его родители? Они где?
- Мам, я не знаю… Он никогда о своих родителях ничего не говорил…
- Неужели умерли? – всплеснула руками Елена Александровна, - Бедный мальчик! Ну, конечно, он тянется к домашнему теплу, если он совсем один! Пусть приходит, Катенька…

В 22-30 раздался звонок в дверь.
- Кто это? – удивился глава семейства, - Мы же все в сборе?
- Не все, - ответила Катя, открывая дверь.
За дверями обнаружился огромный букет.
- Это что? – ошалел Пушкарев.
- А это… - букетище отодвинулся чуть в сторону, из-за него выглянула довольная произведенным эффектом физиономия Малиновского, - это я!
- Кто это - я? Доложить по форме!
- Малиновский Роман Дмитриевич! Вице-президент компании ЗимаЛетто к Вашим услугам! Явился по приглашению Екатерины Валерьевны на встречу Нового года! Р-р-разрешите?
- Ну… Проходи, Роман Дмитрич, коли не шутишь! Кому букетик-то? Катюшке, небось?
- Никак нет! Букетик несравненной Вашей супруге Елене Александровне, Богине моей души и желудка! Примите! – Рома пал на колени, протягивая цветы, - Елена Александровна, с тех самых пор, как я на дне рождения Кати отведал божественные блюда, приготовленные вашими волшебными руками, я перестал есть! Серьезно! Кухня ресторана «Ришелье», по сравнению с Вашими пирожками, извините за грубое выражение, хуже забегаловки! Елена Александровна, я Ваш раб навеки! За кусочек с Вашего стола я готов свернуть горы! Не прогоняйте!

В 23-15 все были за столом.
- Ну, - поднялся Валерий Сергеевич, - пора проводить старый год… Роман Дмитрич, Вы не в курсе, так я Вам объясню… В нашей семье есть определенная традиция встречи этого праздника… Провожая старый год, каждый из нас вспоминает – что доброго и хорошего этот год принес…
- Начинай уже, Валера, а то с объяснениями твоими и не успеем. А Ромочка поймет все.
- Хорошо. Для меня в этом году… Для меня лично… Ну, вот… работа в НикаМоде… у Катюшки с Андрей Палычем, значит… Надо же… дожил… дочка родная на работу принимает… Ну… машина вот еще… Новая… Правда, зараза, все равно глохнет, но – красавица-а-а-а! И Катюшка…
- Пап, а это уже – мое! – перебила Катя.
- Да, конечно, извини… Ну, Лен, теперь ты.
Елена Александровна подперла рукой щеку, глядя сквозь хрусталь на экран телевизора:
- Ну, что ж у меня… Все мое – это ваши победы, дорогие. Работа новая у вас всех… Ой, извините… За границу, вот, съездили – спасибо Катеньке и АндрейПалычу… На людей посмотрели…
Зорькин подпрыгивал на стуле.
- Финансовый директор Никамоды! – выпалил он. Все рассмеялись.
- А что? – возмутился Колька, - Неправда, что ли?
- Правда, Коленька, правда! – погладила по плечу надувшегося Николая Елена Александровна, - Конечно, правда… Ты у нас молодец!
- А то! – выпятил грудь колесом Коленька, - Ну и… еще… я встретил девушку моей мечты… Викторию…
Хорошо, что Рома не знал – о какой Виктории речь, а то бы… плохо была.
- Ну, Катюшка, умница наша, ты?
- Что говорить? – чуть смущенно улыбнулась Катя, - самое главное – конечно, ЗимаЛетто! Мне так повезло! Колька, помнишь, как я была уверена, что не возьмут?! Взяли… Сказка какая-то… И еще… вот… коллеги у меня чудесные… Рома и Андрей Палыч – особенно…
Катя повернулась к Роману:
- Ромочка, я ведь даже не знаю – как я смогу отблагодарить тебя за все…
- Кать…
- Подожди… Я еще не договорила… Я действительно безумно благодарна тебе за воплощение еще одной моей мечты… Вот… - Катя умолкла.
- Роман Дмитрич? – вопросительно посмотрел на Малиновского Пушкарев.
Тот сидел немного растерянный:
- Ой… Я даже не знаю… Так неожиданно… Ну, что?.. Мой лучший друг стал в этом году президентом компании. Это, вроде бы, не мое, но на самом деле, я очень рад за него… К нам в компанию пришла Катюша… Удивительный человек… На самом деле, это я ее должен благодарить, если бы не она, я не узнал бы жизнь в других проявлениях, так и болтался бы в зеркальном лифте, думая, что коридоры в отражениях это и есть пространство… Катя… Катя открыла дверь лифта… И оказалось, что вокруг – жизнь… А то, что было у меня… лишь ее отражение… И еще… спасибо Вам, Елена Александровна, и Вам, Валерий Сергеевич, за то, что приняли меня сегодня… Я понял еще одну важную вещь – Новый год нельзя встречать в шумном обществе, это действительно добрый домашний праздник… И я даже не удивлюсь, если вдруг появится Дед Мороз. Настоящий… Спасибо Вам!
Растроганный почти до слез Рома, приподнял свою рюмку:
- За старый год!
- За старый год! – поддержал его Пушкарев.
- За старый год!

Проводили старый год – встретили Новый. Счастливые лица, подарки, поздравления, салюты из конфетти и, конечно, знаменитые салаты Елены Александровны.
Малиновский замечал, что Катя украдкой поглядывает на часы и в эти моменты ее лицо грустнеет.
- Кать, что?
- Он не звонит…
- Кать, у них там другое время, не расстраивайся, позвонит обязательно!
- У меня плохие предчувствия…
- Престань! Помнишь? Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается!
- Ромка…
И, как будто услышав их разговор, подал голос телефон.
- Это он! – уверенно сказала Катя и убежала к себе в комнату, закрыв дверь.
- А-андрей… - с облегчением произнесла она.
- Катенька! Любимая моя! С Новым годом, девочка!
- С Новым годом, Андрюша!
- Ты загадала желание? Надеюсь, такое же, как я?
- А какое ты?
- Э-э-э, нет! Желание нельзя произносить вслух, а то не сбудется!
- Андрюш… я очень скучаю…
- Я тоже, милая… Мне плохо без тебя… И все время ты снишься…
- И что я делаю в твоем сне?
- О-о-о-о! Это нельзя передать словами!
- Да ну?
- Приеду – расскажу со всеми подробностями, и, надеюсь, мы все это повторим! Да?
- Да… Как мама с папой?
- Хорошо, спасибо! Папа тут нашел интересную фирму, возможно, они с нами будут работать. Сразу после праздников они закупят пробную партию!
- Здорово!
В трубке послышался какой-то шум, недовольный возглас Андрея, а потом вполне явственный голос Киры: «Любимый, ты скоро? Только тебя ждем…»
Кира? Кира там, в Лондоне? С ним, у его родителей? А… как же… «люблю», «жить не могу»?
- Подожди минуточку… - Андрей крепко зажал трубку рукой, но все равно было слышно – хорошие все-таки микрофоны в современных аппаратах.
«Кира, иди, я сейчас приду». «А с кем ты разговариваешь?» «С Ромкой». «Ну, привет ему от меня» «Обязательно»
- Але? Ты здесь?
Нет. Ее уже не было. Короткие гудки.
Она все слышала!
Перенабрал номер. Поздно. Телефон был уже отключен.
Черт!
Черт-черт-черт! Позвонил на домашний – тоже поздно. Он не отвечал.
Черт-черт-черт-черт!

Жизнь остановилась. Яркие игрушки оказались хрупкими стекляшками, любовь – цирковым номером, принц – куклой из папье-маше.
Истерики не было. Слез – тоже. Крупная дрожь – до клацанья зубов и озноб. Надо как-то позвать Ромку.
Ну да, по телефону.
Катя включила аппарат, вызвала Малиновского.
Ага… Непринятые вызовы и смс-ки. 12 штук. Не слабо! Удалила, не глядя. Чуть помешкав, удалила из справочника и номер Жданова – чтоб не возникло соблазна позвонить.
Все. Больше в ее жизни не будет обмана.
- Кать? – заглянул Рома, - что-то случилось? Господи, да на тебе лица нет!
Катя еще держалась. Пока.
- Ромка! – совершенно безжизненно произнесла она, - надо срочно что-то придумать, чтоб отсюда уйти.
- Э-э-э-э… - Малиновский не стал расспрашивать, понял – произошло что-то серьезное и Катя не хочет, чтоб это узнали родители, - Э-э-э-э… О! Знаю! Давай скажем, что хотим навестить Ольгу Вячеславовну!
- Ты сможешь сам сказать?
- Конечно… А ты – сможешь сделать вид, что все в порядке?
- Да… Я смогу…
«Я смогу!» - повторила Катя, заходя на кухню.
Они сели за стол, минут через пять, после очередного тоста, Рома очень естественно сообщил, что есть у них в компании одинокая женщина, Ольга Вячеславовна Уютова. Ее дети – в Америке, а она здесь. Скорее всего, она сейчас одна…
- Вы не будете возражать, если мы с Катей навестим ее?
Нет. Они не возражали.
Прощаясь,Малиновский спел еще одну оду кулинарному искусству Елены Александровны, а та пригласила Рому заходить к ним почаще – просто так, без повода.
- Ловлю на слове! – улыбнулся Ромка, склоняясь к ее руке.
В машине Катя дала волю слезам. Она рыдала как ребенок, жалобно всхлипывая, подвывая и хлюпая носом. Рома пока не расспрашивал ее ни о чем…

- Лена… А Роман… Они что, с Катюхой встречаются?
- Ну, что ты, Валера! Просто коллеги.
- Странно как-то… а почему коллега в гости приходит на праздник? И по магазинам они ездили…
- По магазинам мы ездили вчетвером! – встрял жующий Колька, - Еще я и Жданов.
- Вот-вот. И Жданов еще.. Как-то мне это не нравится…
- Валера, что ты придумываешь? Они работаю вместе все время!
- Да, но они же – президент и вице-президент!
- А Катька?! – снова вмешался Зорькин, - Она же тоже не секретарша! Она – ИО финансового директора – раз! Личный помощник президента – два! Да ее, когда Жданова с Малиновским нет, за главную оставляют! С кем ей еще компанию водить – с уборщицами, что ли?..
- Нет, но… У нее же вот, девочки-подружки, - рассуждала Елена Александровна.
- У девочек, - авторитетно пояснил Коля, - свои семьи. А Малиновский – один. Не вижу ничего странного!
- Ну да, конечно… И все равно мне это не нравится! – подвел итог разговору Валерий Сергеевич, - Колька, надо тебе было с ними ехать!
- Да я же эту Уютову и не знаю – что мне там делать?
- Охранать!
- С функцией охранника Малиновский сам справится! Или – от Малиновского?… Ой-ой-ой! - Завопил обиженно Зорькин, - это Елена Александровна пригладила его подзатыльником, - Все, молчу, ничего не говорю, только ем!


Жданов несколько раз попробовал прозвониться. Потом отправил одну за другой десяток смс. Он понимал, что все это бессмысленно, но надо же что-то делать?
- Андрей! Ты скоро?
- У-уйди отсюда! – рявкнул в ответ.
- Андрюша, что с тобой? – Кира сделала вид, что ничего не понимает, - Что-то случилось?
- Не надо изображать святую невинность!
- Ты о чем?
Захотелось грубо выругаться. Едва сдержался.
- Л-ладно! – процедил сквозь зубы. Родители-то ничего не знают…
Кира явилась за пять часов до Нового года. Маргарита ничего не спрашивала о том, почему нет Киры – оказывается, та ей сообщила, что находится в Европе и подъедет только 31-го. На вопрос «Как у вас с Кирой дела?» Андрей отвечал односложно, но это не вызывало подозрений – он почти всегда так отвечал.
Но он не мог решиться сказать родителям о разрыве с невестой. Не сейчас – позже. Когда будет уезжать. Чтоб не расспрашивали.
А Кира все испортила. Нарочно – он уверен в этом. Он абсолютно уверен, что Кира подслушивала и прекрасно поняла – с кем он разговаривает. И это «Любимый, ты скоро?» - абсолютная подстава.
Черт!
Надо срочно ехать в Москву.
Не сегодня, конечно. Завтра. Или – послезавтра, чтоб не объясняться с отцом.
Андрей вышел к столу.
- Андрюша, ну, что ты? Посмотри – уже без десяти! – попеняла Маргарита.
- Да, мама, конечно. Просто мне нужно было сделать несколько звонков…
Да. Все просто. Несколько звонков. Десять? Или – сто десять? Сколько теперь придется сделать звонков, объясняя маленькой девочке Кате, что все услышанное ею – только недоразумение. Это все Кира. Он опять недооценил ее способности появляться не там, где надо.
Ему казалось, что Кира уже смирилась; приехав, она ни о чем его не спрашивала, хотя, без сомнения, все знала. И сразу после московской полуночи звонила Клочковой. Чтобы Клочкова да не рассказала Кире обо всем! Конечно, рассказала!
Может, не стоило афишировать на работе отношения с Катей? Но это было невозможно. Они все равно не смогли бы их скрыть – разве что кому-то перестать ходить на работу. Да, в присутствии Кати он переставал контролировать себя. Да, в его возрасте это глупо, но… подобных чувств не вызывала в нем ни одна женщина; он просто еще не научился ощущать себя спокойно в этом состоянии. Вот только – он и не хотел, чтобы исчезал этот волшебный мир обостренных чувств и желаний! Он хотел жить в этой сказке – каждый день, каждую минуту; не расставаясь с Катей, не обращая внимания ни на что вокруг.
Но это «вокруг» упорно вмешивалось в его «хочу». И упорно не хотело его отпускать. Почему бы Кире не отстать от него? Ведь он сказал, что не хочет на ней жениться? Почему бы отцу не отпустить его домой? Ведь он имеет право на личную жизнь? Почему бы?
Почему бы всем, в конце концов, не оставить их с Катей в покое? Неужели для этого нужно забираться на необитаемый остров!
- Андрей! – вырвал его из размышлений голос отца, - Ты о чем мечтаешь? Смотри- уже почти полночь!
Да! Полночь! Надо загадать желание. А оно только одно!
Он зажмурил, как в детстве, глаза – «Хочу, чтоб мы с Катей всегда любили друг друга!»

 Отправлено: 01.06.09 17:18. Заголовок: Рыжий Можете закидат..

Рыжий Можете закидать меня тапками, но мне и в сериале больше всего было жаль Киру)) Брошенная прекрасная женщина... Как в средневековье - ты выйдешь замуж за Жданова, вдолбили ей в голову, аутотренинг мозгов обоих, а когда тот встретил свою женщину (Катю)... Ей больнее всего, между прочим! И встретит ли она в этой жизни своего мужчину - еще ооочень большой вопрос. Скорее всего - вряд ли... Мужчины не особенно любят связываться с красивыми и умными - предпочитают бояться и держаться на расстоянии, не задумываясь, что чувствуют такие женщины... И как им хочется хотя бы раз в году перестать быть стервозной красоткой, чтобы не приходилось постоянно ожидать подвоха, а просто кому-то доверять. Но это для других, на долю же красивых и успешных большей частью достается исключительно зависть, а в некоторых случаях - злорадство. Вот поэтому очень жаль именно Киру....

 Отправлено: 02.06.09 15:58. Заголовок: Рыжий, обалденно пиш..

Рыжий, обалденно пишешь! Все супер! Рома такой классный и замечательный! Эх, ну почему же он не с Катей? Мне бы хотелось, что бы они были вместе. А Жданов.... рискую и я получить тапком, но что-то стал раздражать.... одно у него на уме... а как же романтика, ухаживание, покорение любимой....

 Отправлено: 03.06.09 04:39. Заголовок: Maria_the_cat С удо..

Maria_the_cat
С удовольствием поговорю об этом - только через несколько дней, когда буду посвободнее ))
Милли

цитата:

Эх, ну почему же он не с Катей? Мне бы хотелось, что бы они были вместе.

Не в этой истории После этого фика были написаны и другие, в некоторых из которых Рома был с Катей )
А здесь у него другая функция )

цитата:

что-то стал раздражать.... одно у него на уме... а как же романтика, ухаживание, покорение любимой....

тормоз он здесь )) примороженный ))

Спасибо!

 Отправлено: 03.06.09 04:42. Заголовок: Глава 21 Ромка не ..

Глава 21

Ромка не ждал, когда Катерина успокоится и начнет говорить – он повез ее по единственно возможному маршруту: к себе домой. В тишину и спокойствие его маленького мирка, отгороженного от большого мира; в персональный зазеркаленный лифт.
Там стояла маленькая настоящая елочка, заполняя не слишком уютное холостяцкое жилье запахом детства; вместо игрушек на елочке висели огненно-рыжие мандаринчики – он сам вчера старательно снабжал их держателями; такие же мандаринчики были нанизаны на длинные проволочные нити и свисали – где гроздьями, где, закрутившись в спираль, а где – изогнувшись в причудливые формы…
И светильник с желтовато-красными стеклами.

- Ой, Ромка… - у Кати даже слезы высохли от этого волшебного великолепия, - как в сказке...
- Тебе понравилось?
- Ну, конечно! Я даже не ожидала…
- Кать, на самом деле, я очень надеялся, что хоть раз за праздники ты ко мне придешь… Ну и… вот…
- Значит, - усмехнулась Катя, - Ольга Вячеславовна – это не импровизация?
- Увы! – развел руками Ромка, - но я, вообще-то, ее обычно поздравляю. Только сегодня она не дома, а у подруги, поэтому…
- Ясно… - Катя прошлась по комнате, пошевелила рыжие «бусы», - Знаешь… почему-то кажется, что они сейчас зазвенят – как колокольчики…
- Я сделаю кофе? – Рома почему-то застеснялся. Неужели оттого, что Катя в этом удивительном свете стала какой-то нереально красивой, как будто сошла со страниц расцвеченной яркими иллюстрациями книги сказок…
- Кофе?.. Ром… А… у тебя чего-нибудь покрепче нет?
- Покрепче? – остановился он в дверях, - но… ты же не пьешь?..
- Иногда пью…
- Ну… есть, конечно… виски, коньяк, текила, шампанское, мартини, сушняк… пиво…
- Текилу!
- Кать?
- Рома…
- Ну… я даже не знаю.

- Андрей, что с тобой? – в который раз у же терзала его Маргарита, - ты что, с Кирочкой поссорился?
Жданов поморщился. Неужели нельзя не спрашивать? Они что, себе праздник хотят испортить? Они не видят, что он – не в себе.
- Мама… Все нормально…
- Ну, как же нормально, если ты – не в себе? И Кирочка грустит. Что случилось?
- Мама… Давай в другой раз…
- Ты каждый раз мрачнеешь, когда я заговариваю о Кирюше… Андрей, у вас же свадьба скоро…
- Мама, потом.
- Андрюша, что значит – потом? Слава Богу, сейчас тебе не нужно ни на какие переговоры, ты совершенно свободен еще несколько дней…
- Мама… Перестань! Я прошу!
- Да что ты кричишь?
Это было невыносимо.
Он поднялся и вышел на балкон. Холодный ветер швырнул в лицо колючим снегом, предлагая слегка охладиться. Андрей нагнулся, зачерпнул снег горстью, протер им лицо.
Что же делать?
Черт!
Черт! Черт!

Малиновский отобрал у Кати стаканчик, из которого она поглощала текилу:
- Кать, ну… себя не жалко – меня пожалей: мне же тебя отцу с рук на руки сдавать, что он обо мне подумает? С лестницы ведь спустит…
- Ром, все нормально… Меня не берет сейчас ничего…
- Ты расскажешь, все-таки, что произошло?
- Теперь – да! Представляешь! – и Катя расхохоталась, - там, в Лондоне, Кира!
- Что-о-о-о?
- То!
- Он сюсюкал в трубку, а она, очевидно в комнату вошла, и томно так – «Андрюшенька, любимый, только тебя все ждут!» Ха! А я, дура, купилась на его вранье!
- Погоди, Кать… Но… может, он не знал, что Кира – там? Она сама приехала? Она же с Маргаритой дружбу водит, вполне могла.
- Ага! Только, он зажал трубку и ей сказал, что разговаривает с тобой!! Он врет, что с ней расстался!
- Ну… Кать, он же не мог ей сказать, что – с тобой! Она бы ведь скандал устроила!
- Рома, ты как в детском саду! Неужели ты думаешь, что Клочкова ей не доложила о нас? Что он меня при всех тискает? Кира ВСЕ знает! И, если он продолжает ей врать, то это значит только одно – что он ко мне относится так же, как ко всем девицам своим бывшим! Которых потом в Гонолулу! Но мне! этого! Не надо!
- Кать… погоди… надо его сначала выслушать…
- Зачем, Ромка? Зачем? Я его уже слушала! Я ему уже верила. Я два раза ему уже поверила, да сколько можно то? Все ведь одно и тоже! В конце концов, он на ней женится, а мне скажет, что это – не то, что я подумала! Я не хочу так больше!
- Я не знаю – что тебе сказать… Я знаю только одно – Кира… его не интересует… как женщина – не интересует, понимаешь?
- Зато интересует как акционер!
Пока разговаривали, Катя снова пила. И после очередной порции поняла, что последняя – была лишней.
- Ром… что-то у меня голова кружится…
- Еще бы! Говорил я тебе!
- Можно я прилягу… ненадолго…
- Конечно!
Рома помог ей дойти до постели, уложил, заботливо укутал пледом. Катя мгновенно уснула.
- Это хорошо, что уснула… Во сне стресс быстрее проходит… Хорошо, что ночь – новогодняя, можно не торопиться…
Сам Малиновский тоже нервничал. Из-за Жданова – почему он не говорил о встрече с Кирой в Лондоне? Действительно не знал, или Катя права? И все вранье? Что он себе думает?
Ромка смотрел на Катю – во сне она стала похожа на маленького обиженного ребенка: бровки хмурились, она что-то шептала беззвучно…
- Катя… Катенька… Эх, Малиновский, вот, вроде бы, тебе и все карты в руки… Она вся твоя сейчас…
В трезвом виде он, конечно же, не решился бы…

Да и в пьяном – тоже… В пьяном – тем более, разве можно испортить эту трогательную дружбу?
Но спать-то надо!
Рома лег с краешку, предварительно сто раз сказав себе, что рядом с ним – не женщина, а друг. Но разве женщина не может быть другом и наоборот? Тогда – манекен, кукла. Но куклу можно обнять! Нет! Это – Катя! И нельзя просто потому, что это – Катя. А не потому, что она – девушка Жданова.
Ромка повернулся к ней спиной и закрыл глаза.
Помечтать-то можно?
Он задремал уже, когда почувствовал на бедре руку; мигом проснулся – рука. Да. Есть. И никуда не исчезает. Гос-споди… Это что? Правда?
- Катя? – шепотом позвал он.
- Да…
- Ты что, не спишь?
- Проснулась. А ты?
- Тоже…
- Ром…
- Что?
- Повернись, что я с твоим затылком разговариваю?
- Руку убери – повернусь.
- Мешает, что ли?
- Типа того…
Рома повернулся:
- Ну, что?
- Знаешь, у тебя так уютно и спокойно… И домой не хочется… Пить только хочется…
- Сейчас…
- Нет, я сама.
- Кать…
- Я сказала…
Катя тихонько поднялась. На самом деле, она хотела не пить, а – выпить. Потому что после сна она как-то слишком быстро протрезвела, а сейчас ей это не было нужно.
Давясь, Катя выпила. И еще немножко. Так, вроде, хватит. Или еще чуть-чуть?

- Р-о-ом…
- Что?
- А… он тебе не звонил?
- Нет…
- А ты ему?
- Тоже…
- А почему?
- Что – почему?
- Почему мы шепотом?
- Не знаю, ты начала…
- Тогда продолжим…
- Да…
Катя вздохнула и положила руку ему на плечо:
- Ром… Поцелуй меня…
О чем она только думала?
О том, что ей надо забыть Жданова. Забыть сейчас, пока все не зашло слишком далеко. Когда она его снова увидит, то снова растает от одной его улыбки, от взгляда… Нужно, чтобы была крепкая защита… Ведь она нравится Ромке… И он ей – что скрывать – тоже. Да, он – друг. Но он не такой друг, как Колька; вот с ним, возможно, у нее что-то может получиться…
- Ты слышишь?
- Слышу…
- Тогда – что?
Ох, Катя… Что – тогда? Тогда я сойду с ума так же, как Жданов. Я могу тебе сопротивляться только потому, что еще не касался тебя… А если… Лучше даже не думать об этом… Я не смогу остановиться, нет…

- Нет, Катя… Не нужно этого. Тебе – не нужно…
- Нужно!
- Нет!
- Ну, конечно! – она усмехнулась, - тебе я тоже не нравлюсь… Конечно… Страшная Катя Пушкарева. Кому она нужна?
- Не говори глупостей! Ты не страшная! Кроме того – это совсем неважно!
- Но ты даже не хочешь меня поцеловать!
- Я не могу!
- Я не хочу больше встречаться со Ждановым, если ты об этом! Пусть он женится на Кире! Или – не женится, но я с ним – не буду!
- Да при чем тут Жданов, Кать?
- Значит, дело не в нем?
- Конечно!
- Во мне? Или в тебе?
- В тебе. И во мне.
- Ром… Ты мне скажи правду… Честное слово, я не обижусь…
- Какую еще правду? Что ты еще придумала?
- Я… Рома… Я действительно такая… - Катя сглотнула, - неформатная, что со мной можно только дружить?
- Господи! Катя, что ты несешь? Откуда в твоей прелестной головке такие глупые мысли?
- Но ты же меня не хочешь!
- Да с чего ты взяла?!
- Ты… ты даже поцеловать не хочешь… Тебе противно…
- Катя! Не говори ерунды!
- Ты обещал – правду.
- Правду? Ты действительно хочешь правду?
- Да… Даже если это…
- Дай руку.
- Что?
Вместо ответа Рома взял ее руку и приложил к тому месту, которое хочет. Катя тут же покраснела, и руку отдернула:
- Дурак!
- А то!
Катя села на кровати:
- Я… я домой поеду…
- А еще чего? Или ты думаешь, что я на тебя наброшусь?
- Нет, но…
- А если нет, то ложись. Мы немного поспим, а потом я тебя отвезу.
- Но ты…
- Катя… Я на тебя не наброшусь. Главное – чтобы ты не набросилась на меня, вот тут я могу с собой и не совладать.
- Ром… Но… почему? Почему, если ты хочешь, то…
- Почему не согласился? Потому что я – да, хочу не женщину вообще, а именно тебя. Но вот ты тоже хочешь конкретного мужчину, а именно – Жданова. Я тебе не нужен.
- Это неправда!
- Хорошо. Я тебе не нужен в качестве любимого мужчины. А на меньшее… я не согласен.
- Но…
- Катя, ты вот ведь не хочешь делить Жданова ни с кем. А почему ты думаешь, что я соглашусь? Я тоже хочу все. Или тогда уж – ничего… Все. Спим. Да?
- Да…
- Замечательно. Ложись. Если хочешь – можешь даже меня немножко обнять, только, пожалуйста, больше – никаких приставаний, ОК?
Катя так и сделала.
Она положила голову на его плечо, он слегка приобнял ее:
- Спокойной ночи, Катюша…
- Спасибо тебе…
- Тебе спасибо…

Глава 22

Андрей спал беспокойно, метался по кровати, и, наконец, с криком «Катя!» проснулся.
Что за чертовщина ему снилась?
Сердце заболело. Конечно, да, Катя. Катя снилась – она была с Малиновским. Они вместе встречали Новый год – вдвоем, дома у Ромки. Когда Андрей звонил, они были в постели. И Катя, на самом деле, не слышала голос Киры – ей просто не хотелось в тот момент разговаривать с Андреем. Потому что рядом был Малиновский – с ним они занимались отнюдь не разговорами, а вещами гораздо более приятными.
Катя была с Ромкой абсолютно раскрепощенной, даже где-то эффектно-развратной: она томно потягивалась, как бы предлагая себя партнеру, эротично облизывала губы и сама предлагала откровенные ласки – которые Андрей даже после их сумасшедших предновогодних дней-ночей еще не рискнул бы с ней попробовать.
Все это Жданов наблюдал как бы сверху, из угла – как будто бы там был установлен зрачок камеры видеонаблюдения, а они в определенный момент поняли, что он их видит, но не прекратили, а, наоборот, все время поглядывали в этот угол и тихонько пересмеивались. Андрей звал Катю, но она или не слышала, или не хотела слышать, - а, скорее, слишком занята была Малиновским и тем, что происходило…
- Кошмар какой-то! – поежился Жданов, - приснится же такое!
Он улегся, обняв подушку – как же хотелось ему обнимать сейчас горячее отзывчивое тело любимой женщины, а не этот равнодушный шелк…
- Катька… Как ты там?.. Мне так плохо… без тебя… - Андрей застонал от нахлынувшего желания, которое невозможно было удовлетворить, - Нет, так дело не пойдет…
И он отправился в душ, дабы смыть наваждение.
Выходя из душа, подумал – а вдруг, сон этот неспроста? Катя расстроена… А Малиновский… Малиновский не скрывал, что Катерина ему нравится… Следуя логике… Катя может позвонить Ромке и… и они встретятся… Новогодняя ночь, вино, праздничное настроение… Ромио умеет кружить женщинам голову, а Катенька такая наивная… И Малиновскому ничего не стоит уложить ее в постель… Черт!
Жданов набрал Ромио. Не отвечает. На домашнем – автоответчик.
- Малиновский, с Новым годом, это Жданов! Где Катя? Малина, если ты ее хоть пальцем тронешь – убью! Честное слово – убью! Даже думать не смей, Катя – моя!!!

Катя с Ромой тряслись от хохота, слушая это послание. На самом деле, они уже проснулись, а теперь пили кофе – перед отъездом.
Малиновский хотел было подойти к телефону, но Катя задержала его, нахмурившись:
- Не надо. Он снова будет врать… Не хочу…
А услышали они то, что услышали.
- Кать… У твоего Жданова от ревности ясновидение прорезалось! Эх, знал бы он, что было на самом деле!
- Ромка, ты что? Ты что, ему скажешь?
- Очумела? – Рома нежно погладил ее по волосам, - Эх, я идиот! А ведь мог бы сейчас быть счастливейшим из смертных!
- Ром… А почему ты все-таки отказался?
- Я же объяснил.
- Но у тебя же миллион девушек, какая тебе разница?
- Вот, на миллион первой разница обнаружилась…
- А…
- Кать. Давай мы сейчас оставим этот разговор. Хорошо? Ты должна помнить всегда только одно – ты… самая обаятельная…
- И привлекательная! – смеясь, подхватила Катя.
- Вот, умница! А то, мне кажется, ты об этом забыла. Хорошо, что нынче ночью рядом с тобой оказался я… А подумай – если бы кто-то другой? И если бы он воспользовался таким заманчивым предложением?
- Ну, уж и заманчивым!
- Ты опять? Мне действительно нужно затащить тебя в постель, чтоб ты поняла? Кать… Ну, не смешно уже… Да и - Жданов мне ноги выдернет и ампутирует кое-что.
- Ты что, так его боишься? – скривилась Катя.
- А ты что, так его не уважаешь?
- Что?
- Катя… Нужно очень не уважать близкого тебе мужчину, чтоб вот так, без рассуждений, броситься во все тяжкие.
- Но он…
- Что он? Он трезвонил как сумасшедший всю ночь. Включи-ка телефон – сколько там от него сообщений? Сколько вызовов? В конце концов, ты слышала его на автоответчике! Это что, похоже на то, что он веселится с Кирой? Или, думаешь, он отправляет смс-ки, лежа с ней в постели? «Подожди Кирюша, я сейчас отправлю Катеньке еще одно сообщение!» Так, да?
- Но она там! Он мне врал!
- Она там! – передразнил Рома, - А если бы там была не она? А? Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта? А? Тогда ты бы не переживала? Он врал! А ты?
- Что, я?
- Позвони ему. Позвони и скажи, что ты ночь провела со мной!
- Ты что?!!
- Но ты же за правду! Тогда расскажи родителям, что мы не были у Ольги! Что мы спали в одной постели! В конце концов, самую главную реальность – что Жданов твой любовник, и вы жить друг без друга не можете!
- Это неправда!
- Что? Что ты без него не можешь?
- Нет. Что он без меня не может!
- Да с чего ты это взяла? Ну, не меряй ты его своими мерками, Катя! Мы, мужики, немножко другие! Пойми ты, ради Бога! Он другой, и чувства по-другому проявляет! Или ты хочешь уже, чтоб он тебя замуж позвал? А?
От того, что Ромка проник в ее мысли, ей стало неловко. И Катя опустила голову:
- Нет, не хочу! – только очень ненатурально звучали эти слова.
- Не ври мне! Хочешь!
- Ну… допустим…
- А он к этому не готов. Не потому, что он не любит – просто созреть надо.
- Да не хочу я ничего ждать! И не в женитьбе дело совсем – Кира была его невестой, а что толку? Я хочу, чтоб он перестал тупо врать, чтоб он выбор, наконец, сделал между мной и Кирой. Чтоб он рассказал родителям своим. Пусть не про меня, а про то, что с Кирой у них все закончилось. И чтоб мы могли с ним встречаться, не прячась по углам. Разве это так много?
- Кать… Иной раз к самому, казалось бы, малому, бывает самый длинный путь. Ты вот не торопись, и его не торопи. И попробуй просто верить ему. Или хоть дождись его возвращения и его объяснений. Выслушай его, а потом принимай решение. Да?

Снова уснуть Жданов не мог. Перед глазами все время стояла картинка из сна – Катя и Рома. Рома и Катя. Невыносимость неведения липким холодным потом покрывала все тело, ломило виски, болела голова.
Он снова принял душ, но решил больше не ложиться – тихонько выскользнул из спящего дома и отправился в ближайший ночной бар. К шести утра он уже и «мяу» вымолвить не мог, как до дома добрался – один Бог знает.
Тормошили его не раз, и не два – он только отмахивался. Проснулся позже сам в диком похмелье.
Натягивая брюки, уронил стул; на шум явилась Кира.
- Гав-гав-гав!
- Отстань от меня, а? Не видишь – мне плохо…
- Кто виноват, что тебе плохо? Как можно так напиваться? Где ты был? У тебя все брюки в грязи – в какой канаве ты валялся.
- Кира, перестань. Если очень хочется поругаться, сделай это позже… Лучше принеси немного виски…
- Какое виски! Жданов, ты - пьяница! Нормальные люди не напиваются так! И не похмеляются по утрам!
- Кира! – заорал Андрей (и откуда силы только взялись?), - Какого черта ты ко мне пристала? Ты мне никто! И нечего меня воспитывать!
- Как это – никто? – возмутилась Кира, - Я – твоя невеста!
- Невеста – без места! – язвительно парировал Жданов, - Ты, еще женой не став, уже довела меня до ручки!
- Так это я виновата?
- Нет, я!
- Я виновата в том, что ты напился? Что валялся в канаве?
- Отстань от меня! – теперь Андрей орал так, что у самого уши закладывало, - Ты мне надоела! Ты меня достала! Я не собираюсь на тебе жениться, ясно? Ты мне не нужна! Ты мне противна! Я тебя ненавижу!
Кира смешалась. На шум прибежала Маргарита:
- Кирочка, что случилось? Андрей, почему ты так кричишь?
- Мама! – все тем же орущим голосом продолжил Андрей, - может быть, ты сумеешь внедрить в мозги этой тупой курице, что я НЕ ХОЧУ на ней жениться! Я хочу, чтоб она от меня отстала! Навсегда!
- Что? Андрюша, что ты такое говоришь? Ты, погорячился. Ну, я понимаю, бывает, ты перебрал, у тебя голова болит, но зачем же такое говорить? Сейчас мы тебя полечим, все снова станет хорошо, и ты перед Кирочкой извинишься. Да?
- Нет!
- Ты не будешь извиняться?
- Я могу извиниться, но жениться – не буду все равно, хоть убейте!
- Андрюшенька, перестань! Паша, иди сюда!


- Не надо папу! Вы что же, на цепях меня в ЗАГС потащите? Прямо сейчас, прямо здесь? И вообще, у меня голова болит! – Андрей отодвинул Киру в сторону и вышел, но по дороге к столовой встретил отца.
- Андрей, - остановился Павел Олегович, - ты не находишь, что нам нужно поговорить?
- Не нахожу.
- Думаешь?
- Папа… Вы все давно проснулись?
- Ну, в общем – да.
- А я – только что. Можно я хотя бы умоюсь и выпью кофе? Или в сегодняшнюю экзекуцию пытка голодом и жаждой тоже входит?
- Язвишь? Я бы на твоем месте…
- Знаю! Ты – образец для подражания, а я – ужас семьи. Но мне все-таки можно хотя бы воды глотнуть?! – Андрей начинал закипать, хотя и не хотел ругаться с отцом.
- Пожалуйста! – совершенно спокойно ответил Павел, - я подойду к тебе через пятнадцать минут.

Сын продолжил путь на водопой, отец – к дамам.
Павел выслушал претензии жены и Киры – как обычно, без эмоций. Кивнул:
- Я поговорю с Андреем.

Андрей, морщась, выпил пару порций виски – слегка полегчало. Горячий чай – кофе он все-таки не рискнул употреблять в таком состоянии.
- Ну, что? Ты готов поговорить?
- Готов… - буркнул Андрей.
Отец сел, заложил ногу за ногу:
- Ну, рассказывай…
- О чем?
- А тебе не о чем рассказать?
Андрей пожал плечами:
- Разве что о том, я не хочу жениться на Кире.
- Совсем не о чем… - отозвался отец.
- Я думал, ваша обожаемая Кирюша вам уже об этом доложила.
- Я ничего не знал.
- Тогда это уже к маме. Она-то точно знала.
- А почему о твоих решениях я должен узнавать от третьих лиц?
- Прости, папа. Сообщаю лично – я не хочу жениться на Кире.
- Почему?
- Я ее не люблю.
- Прекрасно. Как давно ты это понял?
- Я никогда ее не любил.
- А зачем сделал предложение?
- Мне тридцать лет. Пора вроде бы жениться. Я подумал, что Кира подойдет.
- Тем более, она акционер и обеспечит тебе дополнительный голос на Совете.
- Ты прав, - холодно ответил Андрей, - И это тоже.
- Прекрасно. И что изменилось? Голос больше не нужен?
- Голос не помешает никогда. Но лучше отсутствие голоса, чем присутствие такой жены.
- А что же плохого сделала Кира? Она гуляла от тебя?
- Да при чем тут это, папа? Я понял, что не смогу с ней жить. Ей же к врачу надо – у нее какая-то патологическая ревность!
- А разве ты не заслуживаешь?
- Папа, да разве в этом дело?!
- А разве – не в этом?
- Ну… как тебе объяснить… Я гулял от нее и раньше, и она об этом знала. Но почти ничего не говорила… Но после того, как я сделал ей предложение… Она просто с цепи сорвалась. Она же звонила мне по сто раз на дню. Проверяла – где я. Являлась неожиданно ко мне домой. И вообще…
- А разве это неестественно? Я еще не видел ни одну женщину, которая была бы согласна с такими откровенными изменами…
- Вот! Папа! А она?
- Мне это было странно, если честно… Но… она тебя любит…
- Мне не нужна ее любовь, папа. Я ее не люблю.
- А раньше?
- Раньше?.. Влюбленность – да, была. Но все прошло. Оставались просто добрые чувства. Они могли бы стать основой брака, но ее дикая ревность. Абсолютное недоверие…. Все ушло, папа. Осталась только неприязнь. Я не могу жениться на женщине, которая мне неприятна. Даже ради компании.
- Андрей, разве причина только в этом? Может, Кира стала тебе неприятна по другой причине?
- Например?
- Например, из-за другой женщины.
Андрей насторожился:
- Какой – другой?
- Тебе лучше знать…
- Так ты знаешь…
- Мама сказала.
- Ну… что ж… так даже проще. Да, папа, я люблю другую женщину.
- А если это снова – только влюбленность? И она пройдет?
- Она не пройдет!
- Все так говорят, когда влюблены.
- В любом случае, я прошу одного – не толкайте меня к женитьбе на Кире. А со своими чувствами я разберусь сам.
- Ладно… Я поговорю с мамой. А ты подумай вот о чем: имеешь ли ты право обнадеживать еще одну женщину?…

 Отправлено: 03.06.09 04:42. Заголовок: Глава 23 Дома Андр..

Глава 23

Дома Андрей находиться не мог – он отправился погулять, возможно – немного выпить. На этот раз - действительно немного. Ему было над чем подумать в одиночестве и, бродя по слякотно-студеным улочкам, он предавался размышлениям.
Отец сказал очень правильную вещь – имеет ли он право обнадеживать Катю? Откуда он знает, что это – любовь, а не влюбленность? Сходя с ума сегодня ночью, он был уже готов сделать ей предложение – лишь бы только она вернулась, и, если бы не разговор с отцом… он так бы и сделал, прикатив по скорой дороге нежданным гостем.
А теперь? Теперь, он, пожалуй, не будет торопиться. Главное – сделано, родители в курсе, что ему не нужна Кира; Кира, возможно, все-таки отстанет… И, значит, они могут встречаться с Катей совершенно официально, не опасаясь длинных языков и ее родителей. Хватит скрываться. Сразу по приезде, он придет к Пушкаревым и скажет, что ему очень нравится Катя, и он хотел бы стать для нее кем-то бОльшим, чем начальник. И что они хотят жить вместе.
Ведь надо же проверить свои чувства.
Хотя… насколько он знает… Валерий Сергеевич этого не разрешит.
Но, ничего, что-нибудь можно придумать, когда любишь – все препятствия одолимы.
Любишь? Как понять – любовь или влюбленность? Пройдет или не пройдет?

Катя не могла определиться – последовать ли совету Ромки…. Смс-ок и непринятых вызовов от него было, действительно, какое-то сумасшедшее количество, получалось, что он спал всего часа четыре… Не мог же он все это время находится с Кирой!..
Значит… Со стороны Киры все только провокация?
Надо выслушать…
Катя снова ввела в справочник его номер. «Перезвони…»
Ответный сигнал раздался немедленно:
- Катенька! Любимая моя! Ради Бога, ты должна меня выслушать! Не бросай трубку.
Сердце ее запищало от счастья, ей снова хотелось жить. От обиды почему-то не осталось и следа:
- Андрей…
- Катенька… Господи, я так по тебе скучаю – сил нет! Я завтра вернусь, слышишь? Сегодня не получилось…
- Завтра, уже? – Катя ушам своим не верила.
- Да, котенок, завтра! А сегодня я сказал родителям, что люблю тебя, и что я не буду жениться на Кире! Ты слышишь?
- Да… - окончательно растерялась Катя, - слышу… Это… правда?
- Конечно, родная моя! Ты рада?
- Конечно!
- Кать люблю тебя, слышишь? Я никогда никого ТАК не любил, веришь?
- Да…
- Ка-а-а-атя-я-я-я!!! Кать, я стою на площади и на меня оборачиваются прохожие, они не понимают, почему я кричу, Кать, I love you! Слышишь? Они теперь оборачиваются и улыбаются… Катя… Катенька…

Катя, конечно же, сразу перезвонила Малиновскому:
- Ромка, он завтра приедет!
Тот, очевидно, еще спал, поэтому не врубился:
- Кто приедет? Куда?
- Жданов! Я только что с ним говорила! Он все рассказал родителям, и завтра вернется!
- Ну, слава Богу! Неужели Палыч, наконец-то, разморозился? Ты уверена, что все правильно поняла?
- Ром… Я, вроде, в норме…Ты меня что, за Клочкову принимаешь?
- Ох, не надо о Клочковой!
Пойти куда-нибудь с Малиновским Катя отказалась – в конце концов, сколько он может ее пасти: пусть сам развлечется.
Но Андрей так и не приехал.
Утром он проснулся (точнее – не проснулся) с температурой под сорок – сказались ночные прогулки по Лондону в расхристанном виде.

Катя ждала весь день, а только к вечеру получила смс-ку: «Я заболел, звонить не могу-голоса нет. Приеду, как только поправлюсь. Люблю тебя!»
На душе стало противно. Нет, у нее не возникло сомнений в правдивости сообщения, только… Как-то все против них… Все время какие-то накладки… Если так пойдет и дальше, то в день свадьбы, наверняка, над Москвой пронесется какой-нибудь тайфун, или в ЗАГСе будет заложена бомба.
Через пару дней он позвонил. Сиплым голосом сказал ,что все еще болеет – он бы приехал, конечно, даже больной, но родители спрятали паспорт, чтоб он с температурой никуда не сорвался…

- Кира Юрьевна? Я нашел то, что Вас очень заинтересует… Да, думаю, это то, что надо… Что Вы, это не просто компромат, это – бомба!.. Нет, извините, подробности – при встрече, это стоит, по моему, немалых денег… Когда Вы будете в Москве?.. Прекрасно! Мы с Вами сразу можем и встретиться…

И вот прошли праздники.
Первый рабочий день.
Катя появилась в офисе раньше всех – там легче ждать. Да, конечно, спасибо Ромке, оно не было таким гнусным – они несколько раз выбирались в клубы, но без Андрея все казалось пустым и ненужным. К субботе не спасало уже и общество Малиновского – Катя улыбалась его шуткам, но, улыбка была вымучена, а на глаза то и дело наворачивались слезы.

Офис. Кабинет президента. Стол Андрея. Сейчас здесь прибрано, ничего не валяется, как будто это все – только декорация к спектаклю, который вот-вот начнется. Катя провела рукой по столу, улыбнулась… но тут же нахмурилась - рамочка с фотографией Андрея и Киры никуда не делась. Почему он ее не убрал?

В приемной раздались торопливые шаги, дверь распахнулась:
- Катенька!
- Андрей!
Все исчезло, остались только его жадные губы, страстно ищущие ее любви; его руки, скользящие по телу; жар его поцелуев…
- Как я соскучился, Кать…
- Андрюша…

Каморка с радостью приняла влюбленных. Не хотелось давать новые поводы для сплетен, но Катя понимала, что и она не в состоянии выдержать эту пытку: быть с ним рядом весь день и не сметь делать то, что хочется больше всего…
Можно было, конечно, поехать к Андрею, но они уже не могли остановиться – и лихорадочные поцелуи сметали последние сомнения…
- Ты дверь закрыл? – мелькнула последняя разумная мысль у Кати.
- Сейчас…

Вжаться и раствориться… Принять и раствориться… Забыть о внешнем мире, сгореть в этом сладком всепожирающем огне;
Конечно, офис, куда вот-вот начнут приходить люди, не самое лучшее место для уединения влюбленных… Но они так соскучились… Те, кто был влюблен их поймет. Остальные… Остальных можно только пожалеть…

Андрей сам застегнул Кате пуговки на блузке и пиджаке, придирчиво осмотрев: все ли в порядке.
- Кать…Ты на меня не сердишься?
- За что?
- Ну… набросился на тебя как дикий зверь…
Катя засмеялась:
- Ты? А мне казалось, что это я набросилась…
- Катька… - Андрей обнял ее, привлек к себе, - Если б ты только знала – как мне тебя не хватало… Как мне вообще тебя постоянно не хватает… Я начинаю чувствовать себя таким дураком…
Катя замерла, уютно устроив голову на его широкой груди. Неужели, он сейчас скажет? То важное и заветное?
Увы! Важное и заветное для них было, все-таки, несколько разным. Она, действительно, уже подумывала о замужестве. Его же: присутствие возлюбленной рядом вводило в состояние эйфории. О будущем он как-то не привык задумываться, его всегда больше волновало то, что происходит здесь и сейчас.
Здесь и сейчас он был счастлив. Если бы можно было уехать вместе с Катей домой, то счастью его и вовсе не было бы предела. Кира теперь от него отстанет; родители, вроде, не слишком возмущались – даже странно…
Чего еще желать?

- В общем так, Кира Юрьевна, ЗимаЛетто заложено компании НикаМода. Вам это о чем-нибудь говорит?
- НикаМода?.. Даже не знаю… Нет, наверное… Не знаю…
- Да-а-а?.. А зря! Владелицей НикаМоды является… Не догадываетесь?..
- Кто? – напряглась Кира, кажется, она догадалась – чье имя сейчас будет произнесено.
- Вас интересует эта информация, я вижу?
- Да! Кто владелец?
- Это стоит… - мужчина написал на листочке цифру. Дыханье у Киры перехватило, но… чего-то подобного она ожидала. Поэтому кивнула, и, со вздохом раскрыла сумочку.
Осведомитель уже ушел, а она все сидела в кафе, читая и перечитывая документы. ЗимаЛетто действительно принадлежало Пушкаревой. Андрюша просто подарил ей фирму! Это уму непостижимо! Это так нереально, что хотелось смеяться.

Кира решила не торопиться, а обдумать все, что давало ей новое знание. Поэтому она позвонила в офис, Амуре; сообщила, что ее сегодня не будет, и отправилась домой - думать.

Малиновский появился ненадолго – с «радостным» известием о том, что все радостно. Кому-то надо ехать в Прагу. Кира, пытавшаяся пережить обиду, развернула там такую бурную деятельность, что телефон отдела продаж с утра разрывался – как минимум пять фирм желали заключить договор с ЗимаЛетто. Сама Кира? Не-е-ет! Сама Кира сказала, что теперь пусть едут другие.
- Придется, мне… - сказал Андрей, - О! Кать! Давай вместе!
- Нет… - покачала головой Катя, - ты не можешь. У тебя встречи с банкирами, на этой неделе – три; все по поводу пролонгации кредитов. Отменить нельзя.
- Но и Прагу отменить нельзя! – расстроился Рома, - они ведь могут и передумать!
- Тогда, Малина, в Прагу едешь ты! – решил Андрей.
- А у меня поставщики! Они тоже ждут! Ты что, не знаешь?
- Ну… - Жданов посмотрел на Катю, - Катюша… кроме тебя, некому…
- Я? – испуганно спросила Катя, - Но я же…
- Кать, ты прекрасно во всем этом разбираешься!
- Ну… если совсем уж так…
Жданов метнул на Ромку быстрый взгляд, тот понял и удалился.
Андрей обнял Катю.
- Катюш… Это всего пара дней. Ну, три… А потом снова будем вместе… - он уткнулся ей в макушку.
- Да, я о другом! – с досадой произнесла Катя. Вот уж точно: кто о чем, а вшивый – о бане. Конечно, она тоже не хотела расставаться с Андреем не то, что на три дня, а даже на три часа.
- О чем? – его руки уже ползли по спине, а губы искали самое чувствительное местечко на шее, - Разве не об этом?... Разве не о том, что мы с тобой еще как следует не поздоровались?.. Не думаешь же ты, что я, как животное… не-е-е-т… мы сейчас со всеми срочными делами разберемся… и поедем ко мне… и я буду любить тебя медленно-медленно… нежно-нежно…
Ну, как можно с ним разговаривать о чем-то серьезном! Он говорит о срочной командировке, а думает совсем о другом. Но как можно сопротивляться его ласкам, если тело изголодалось так, что не дает разуму даже жалкой возможности возразить; оно просто тает в руках возлюбленного, и губы сами открываются навстречу, вспоминая полузабытый вкус поцелуев.
- Андрюш… Поехали сейчас…
- Ты хочешь, да?
- Глупый… конечно… Только иди первый… а то все сразу догадаются…
- Что мы не в банк… - весело подмигнув Кате, продолжил Андрей, - Знаешь, а мне все равно – что они подумают… Пусть завидуют!
- Но мне совсем не все равно! Не тебя ведь потом Женсовет будет пытать с пристрастием!
- Они такие ужасные? Хуже меня?
- Они - не хуже. Они – настойчивей.
- Ну уж нет… Настойчивей меня не бывает… Пошли…
- Ты первый!
- Мы вместе! Кать, сколько раз можно тебе повторять? Мы – вместе. Киры больше нет в моей жизни! Ветерок дунул и она - Ф-ф-фу! И испарилась! Как шапка одуванчика!

Если бы они только знали: куда и как испарилась Кира. И какую цену придется им заплатить в будущем за свою беспечность…

Глава 24

Виктории точно надо было подаваться не в секретари, а в сыщики. Благодаря ей, Кира узнала, что Пушкарева уезжает в Прагу. Это было не совсем то, на что Воропаева рассчитывала – она думала, что поедет Андрей. Но… поразмыслив, она решила, что так будет даже лучше.
На следующий день Кира снова не вышла на работу – ей нужно было в срочном порядке решить несколько вопросов: так, чтоб исполнению ее плана не могло помешать ничто. Она в который раз похвалила себя за то, что не постеснялась обратиться к помощи частных детективов – теперь, когда она собрала все… Теперь нужно – обдумать, обдумать и обдумать, шаг за шагом, слово за словом, действие за действием… чтоб не совершить ошибки.
Все должно – обязано просто пройти как по маслу… Насколько она знает Андрея. Да, он изменился, но вряд ли настолько…

В ЗимаЛетто Кира появилась в прекрасном настроении, чего не случалось уже довольно долгое время. Ресепшен перешептывался, но она, с гордо поднятой головой, только кивнула им, внутренне предвкушая свой триумф. Операция не должна была сорваться.

- Андрей… Мне нужно с тобой поговорить.
Он поднял голову. В его глазах – ни интереса, ни симпатии. Холодная вежливая пустота. Больше ничего. Слезы комком стали в горле. Но мы еще посмотрим кто – кого. Как бы там ни было, но Пушкаревой он не достанется!
- Да, Кира, слушаю.
- Внимательно слушаешь? – надо же, в ней еще сохранилась способность язвить! Она долго и тщательно готовилась к этому разговору, репетировала перед зеркалом… Главное – держать себя в руках, не допустить слабины, не сбиться с роли.
- Кира, давай к делу, я очень занят, - поправил очки, посмотрел в окно.
Сейчас ты у меня попляшешь!
- Как дела у ЗимаЛетто?
- Все в порядке. Почему ты об этом спрашиваешь?
Надо же – как уверен, что все шито-крыто, даже не беспокоится
- Потому что у меня есть другая информация.
- Да ну? – иронично поднял бровь, - Это ты у братца научилась?
Будет тебе и братец!
- Мы с ним одной крови…
- Ну-ну… Я заметил…
- А ты не улыбайся!
- Не улыбаюсь. Смотри, я абсолютно серьезен, - шутовски развел руками.
- Итак… кому же заложена наша компания?
Дурацкая улыбка мигом исчезла с его лица.

- Что… что ты… говоришь? – переспросил Андрей, надеясь на какое-то призрачное чудо.
- То, что слышал. Кому заложено ЗимаЛетто? А? Богине Победы, да?
Андрей поперхнулся:
- О-о-откуда ты знаешь?
- Добрые люди рассказали! Интересно, за какие такие красивые глаза ты Пушкаревой нашу фирму подарил?
- Э-э-э-э… я-я-я-я… ты-ы-ы-ы… ты все неправильно поняла!
- Ну, конечно! Где уж мне!
- П-понимаешь, Кира… У нас не было другого выхода… Я тебе все объясню…
- А теперь и объяснять нечего! Дело сделано!
- Нет, ты не понимаешь! Катя все вернет, когда мы расплатимся с долгами!
- И именно поэтому вы с Малиновским наперебой ее ублажаете? Интересно, у вас на нее очередь установлена? Ты – по четным, он – по нечетным? Или по неделям вахту несете?
Кира и понятия не имела – на какую больную мозоль она наступила! Андрей сразу ощетинился, напрягся:
- Не трогай Катю!
- Ах, я забыла! У нас большая и чистая любовь! Которая не имеет никакого отношения к фирме!
- Да, не имеет!
- Ну да! Дэвид Копперфильд нашему Малиновскому и в подметки не годится!
- Причем тут Копперфильд?
- При том, что они оба – мастера иллюзий! Тебя обвели вокруг пальца как младенца!
- Не понял? – Жданов чувствовал себя дураком, а этого он терпеть не мог. Что Кира знала о Кате и Малиновском такого, чего не знал он? Неужели… его действительно обманывали?
- А что тут не понимать? – Кира поняла, что зерна сомнений упали на благодатную почву, она, конечно, рассчитывала на ревность и недоверие, но не надеялась, что все выйдет так легко и… можно даже сказать – непринужденно, - Они с Малиновским играют свою игру! А ты попался на крючок, как лопух последний!
- О чем ты говоришь? – Андрей из последних сил старался сосредоточиться.
- Да они сговорились тебя облапошить! Тебя тупо влюбили в Пушкареву, и теперь она вьет из тебя веревки! А сама – любовница Малиновского!
- Ты врешь! – Андрей в ярости ударил кулаком по столу, - Это неправда!
- Еще какая правда! – воскликнула Кира, - Пожалуйста!
И швырнула на стол фотографии, которые веером легли перед Андреем.
- Что это?
- А ты посмотри на свою ненаглядную красавицу и лучшего дружка. Даты и время на снимках есть.
Андрей смотрел и не верил своим глазам: Малиновский входит в Катин подъезд – 22-25, 31.12.05; Катя и Малиновский выходят – 02-20; они спускаются с крыльца, Малина придерживает Катю под ручку… он обнимает ее около машины… они у дома Малиновского… они выходят от Малиновского – 06-20… Это в то время, когда он сходил с ума в лондонском баре. Недаром ему снился сон…
А потом еще фотографии – встречи; танцы в клубе; сидят за столиком, держась за руки; счастливые глаза…
Жданов тяжело посмотрел на Киру:
- Что это? – хрипло спросил он, - Что?
- Неужели непонятно? – теперь ехидничала Кира.
- Кира… - Андрей снял очки, поморщился, потирая онемевшее лицо ладонями, - Зачем… Зачем ты мне это показываешь?
- Чтоб открыть тебе глаза!
- Ну… открыла… - в нем странным образом не было гнева и ненависти. Только острая жалость к себе. И хотелось плакать.
- Это еще не все!
Андрей вздрогнул: неужели еще постельные сцены? На миг закрыл глаза, перед ним ярко предстала Катя – такая прекрасная в чувственных порывах, предназначенных только для него… Оказывается… не только для него. И она только притворялась…
Но разве можно ТАК притворяться?
Он был уверен в том, что она любит.
Это только притворство?
Жданов закрыл лицо руками, прячась от кошмара, открывшегося ему; прячась от всего этого нелепого страшного мира, который поманил его ярким праздником… а праздник оказался всего лишь картинкой из глянцевого журнала… Спектакль для одного зрителя…
- Я ничего больше не хочу видеть, Кира… - прошептал он, - уйди, пожалуйста… Я ничего больше не хочу…


- Нет, я еще не все сказала, - Кира видела, что Андрей почернел буквально на глазах, она не ожидала, что эффект будет столь мощным; ей даже где-то жалко его стало, но она понимала – надо продолжать. И продолжать сейчас, пока он не пришел в себя. Тем более, что времени в запасе было совсем немного, - Я хочу, чтоб ты на мне женился!
- Женюсь, женюсь, Кира… Только дай мне побыть одному!
- Ты не понял! Я хочу, чтоб ты женился на мне сегодня!
Андрей посмотрел на нее, не понимая:
- Это как?
- Я договорилась. Мы приедем в ЗАГС, и нас сразу распишут.
- Так не бывает…
- Бывает. Если очень нужно.
- Кому нужно, Кира? – с мукой воскликнул Андрей.
- Нам. Мне. Тебе.
- Зачем?
- Чтоб ты не начал опять творить глупости! Чтоб они отступились.
- Нет. Я не могу.
- Приедет Пушкарева, они снова возьмутся за тебя, и ты снова не сможешь устоять! И в результате фирма – твоя, моя, наших родителей! – окажется у них ,а мы с тобой – на улице!
- Нет, Кира… Катя – не такая!
- Да она приворожила тебя! Ты вспомни! Они спит с Малиновским!
Андрей отшатнулся как от удара:
- Где Малиновский?
- Его нет, он на встрече. Ты что, хочешь у него спросить? И он тебе скажет правду? Ты действительно такой наивный?
- Я… я не знаю, Кира…Я не знаю – что делать…
- Андрей… Мы знаем друг друга с детства… Я люблю тебя… Мы хотели пожениться. Ты этого хотел, разве не так? Тогда… почему бы не сегодня?
- Кира… Я должен все узнать. Я должен знать правду. Я… я не могу не верить Кате… Она… она никогда меня не обманывала…
- Она только и делала, что обманывала тебя! Вместе с твоим любимым другом!
Жданов вдруг вспомнил, что Ромка уговаривал его приударить за Катериной. А он – не согласился. Отказался. Это было стыдно – так использовать доверчивую девочку, от которой он никогда не знал и не видел ничего плохого. А потом… А потом доверчивая девочка решила использовать его. Теперь все понятно – Малиновский уговорил ее. Но сначала он переспал с ней сам. И потом они вместе придумали план – как соблазнить его. Да, конечно. Очки. То ее падение… Когда он впервые коснулся ее тела… И увидел ее сумасшедше красивые глаза. А потом, шаг за шагом, они профессионально разводили его – теперь-то он понял! У них было продумано все до мелочей. Циники. Оба – безнравственные циники. А он – идиот. Поддался. Попался так просто, как мальчишка! Малиновский все правильно рассчитал - Катя на самом деле была ему настолько дорога, что хватило малюсенького толчка, чтоб полюбить ее всем сердцем… Даже не зная, что оно, это сердце, у него есть, и оно способно на такие чувства…
Катя… Катенька… Девочка моя… Я, оказывается, любил тебя всегда… Только не знал об этом… А ты? Как ты могла?..
- Андрей?
- Нет, Кира… Я не смогу. Прости. Это неправильно. Я не люблю тебя!
- Андрей, наваждение пройдет! Как всегда проходило! И снова рядом останусь я. Все наваждения проходят, Андрей! А я буду всегда! Я же люблю тебя, не смотря ни на что!
- Кира! – Жданов смотрел на нее глазами умирающей собаки.
Ничего. Иногда нужно сделать больно, чтоб потом было хорошо. Они сегодня распишутся. Пушкарева, узнав об этом, уйдет из компании. Она, конечно, вернет ЗимаЛетто – эта честная и наивная дура не посмеет забрать фирму; она отдаст ее так же, как отдала обожаемому шефу взятку от AT Collection. Только ослепленный ревностью идиот не может рассуждать логически, а поэтому надо жать, жать и жать!
- Да, Андрей. Так будет лучше для всех.
- Кира-а-а… - крик перешел в сипение. Он попытался откашляться, но ничего не получилось. Так сипящим шепотом и продолжил, - Мне надо выпить.
- Нет. Не сейчас. Сейчас мы поедем в ЗАГС!
- Кира, оставь меня. Сейчас. Мы поедем, обязательно, да… Но – позже.
- Андрей, или мы едем в ЗАГС, или я звоню Сашке?
- Сашке? – удивился Андрей, - а Сашке зачем?
- Рассказать ему о Никамоде… Я думаю, он очень обрадуется…
- Ки-и-ира… Что же ты со мной делаешь-то, а?

- Андрей, поехали… - каким-то шестым чувством Кира догадалась, что сопротивление почти сломлено. Почти, но не совсем. Рука, теребившая замочек сумочки, чуть дрогнула, сумка открылась. Еще одна фотография – самая заветная - сама скользнула в руку.
Малиновский и Пушкарева. У ее подъезда. Он держит ее лицо в ладонях и смотрит ей в глаза, такое ощущение, что сейчас будет поцелуй. Кира-то знала, что поцелуя – такого, как ей хотелось бы – не было. В следующем кадре он осторожно касается губами ее щеки. В следующем – она проводит ладонью по его волосам.
Но Жданов-то об этом не знает! И на первой фотографии для него – преддверие поцелуя. Почему Кира уверена, что он не захочет посмотреть все?
Это риск, но…
Фотография легла на стол.
Он взял ее, и тут же кинул обратно - брезгливо отбросил, как последнюю мерзость.
- Поехали!
Сработало! Теперь главное – не выдать торжества. И чтоб Малиновский, черт его дери, не встретился по дороге.

Маша и Шура, как по команде, посмотрели на них. Казалось бы – ничего странного: начальство отправляется куда-то по делам.
Но что-то неуловимо странное и трагичное повисло в воздухе.
Кира… Кира была весела и довольна. Только что не подпрыгивала – она даже ничего не сказала Шурочке, трущейся не на месте.
Жданов… Жданова здесь словно и не было. Только оболочка – некая мрачная карикатура на того Андрея, к которому они успели привыкнуть в последнее время: счастливого и словно озаренного изнутри; сгорающего в любовном пламени, но светящего всем, кто оказался рядом; просветленного и исполненного нежности к возлюбленной…
Ничего этого не было – только невыразимая боль, чернота пожарища, пепелище.
- Краше в гроб кладут, - не сдержалась Шурочка, когда лифт за начальством закрылся.
- Что это с ним? – задумчиво спросила Маша.
Дальше – как в тумане:
- Согласны ли Вы взять в жены Воропаеву Киру Юрьевну?
- Да.
- Согласны ли Вы взять в мужья Жданова Андрея Павловича?
- Да!

- Поздравляю! Теперь вы – муж и жена! И вы можете скрепить свой союз первым супружеским поцелуем.

Бесстрастный чмок – как холодильник поцеловал.
Вышли из ЗАГСА.
Андрей отдал ей ключи от машины:
- Держи. Оставь потом у ЗимаЛетто.
- А ты куда?
- Не догадываешься? – усмехнулся горько, начиная осознавать, что поступок, совершенный им – непоправим.
- Домой? – наивная какая…
- Нет, любимая, отметить свою женитьбу! Машина мне сегодня не понадобится, боюсь, за руль я сесть уже не смогу.
- Но, Андрей…
- Неужели ты рассчитывала на брачную ночь? – спросил, кривясь в усмешке, - извини, но, сейчас точно не получится. Может, если напьюсь… Но гарантировать не могу.
И ушел, засунув руки в карманы беспечно расстегнутого пальто; шарф трепетал и рвался по ветру – это душа хозяина рвалась, пытаясь найти выход из свершившегося непоправимого…

 Отправлено: 03.06.09 08:07. Заголовок: Рыжий А вот после гл..

Рыжий А вот после главы 24 я точно за пару Ромио+Катя))) Если товарисч Андрэ настолько не доверяет своей любимой женщине, что поддался уговорам и даже ни разу не встретился с ней... чтобы хотя бы в глаза посмотреть и попытаться понять истинное положение вещей... Жаль, Малиновский ему на дороге не встретился. Действительно, жаль. Так что - сюжет автора сюжетом автора, но я за пару Ромио+Катерина! Легкий, веселый, заводила Ромио .. мрррк) А Жданов производит какое-то совсем уж мрачное впечатление))))

 Отправлено: 04.06.09 04:07. Заголовок: Maria_the_cat А Ждан..

Maria_the_cat

цитата:

А Жданов производит какое-то совсем уж мрачное впечатление))))

Не все сразу )) Люди не меняются просто так, без причины - а Палыч был инфантильным мажорчиком, маменькиным сынком, которому все слишком легко доставалось. И для того, чтобы повзрослеть, ему нужно как сказочному герою пройти огонь, воду и медные трубы: а иначе ничего не выйдет.
То, что легко приходит - легко и уходит )

 Отправлено: 04.06.09 04:08. Заголовок: Глава 25 Порывом ш..

Глава 25

Порывом швырнуло в лицо колючий снег – это охладило и слегка успокоило. Куда он бежит? Стоять, Жданов! Остановись, что ты делаешь?!
Что? Зачем? Каким мороком заморочила его Кира? Катя изменяет с Малиновским? Это не доказано! Сердце отказывалось в это верить! Но, даже если так – зачем он женился? Он что, с ума сошел? Он зол, да. Он не просто зол, он в ярости; все силы он потратил на то, чтоб не задушить Киру, не ударить ее чем-нибудь тяжелым… Он закрыл глаза и представил, как он сбивает ее с ног, а потом яростно топчет ногами… И ее красивое холеное тело извивается, превращаясь в змеиное… З-змея… Как? Он просто хотел отомстить ей за унижение, за то, что она видела его разбитым и потерянным после злорадного сообщения об измене Кати. Он хотел унизить ее… Пусть, пусть она получит желаемое, то, к чему так стремилась! Неужели ей не понятно, что нельзя, нельзя ТАК поступать! Что любовь не появляется от шантажа! Это глупо – надеяться на шантаж! Да, она его подловила. Она поймала на самом больном. Катя… Катя с Малиновским… Кулаки стискивались, зубы скрежетали… Катя с Малиновским…

Жданов стоял посреди тротуара, разговаривая сам с собой, не замечая, что его толкают, ругаются, спрашивают что-то…И вдруг очнулся.
Он побежал, скользя и ругаясь, дернул тяжелую дверь, запыхавшись, огляделся. Подошел к девушке, сидящей за справочным, вроде бы, столиком:
- Девушка… Я тут только что… хм…э-э-э… расписался…
- Вы что-нибудь забыли?
- Да… Нет… Не совсем… Девушка, я передумал! Я не хочу на ней жениться!
- Мужчина, Вы что? – он сразу стал для девушки врагом народа номер один. Что бы он теперь не сказал в сове оправдание, но женская солидарность превыше всего! Ишь, какой холеный красавчик, небось, сделал девушке ребенка, а теперь – на попятную, - Так не положено, что Вам тут детский сад? Хочу – не хочу! Раньше надо было думать!
- Понимаете, я не знаю – что на меня нашло! Как в тумане, - сбивчиво пытался объяснить Андрей, но с каждым словом чувствовал, что все бесполезно, - Девушка, ну, что можно сделать?
- Можно сделать развод. В установленном порядке, - холодно проговорила девушка.
- А как?
- Кабинет такой-то. Но сейчас они не работают, там висят рядом с дверью часы приема…
- Да, спасибо…

Вышел снова на улицу. Взял такси. Потом сидел в каком-то баре. Пил не слишком много, больше думал, опять разговаривая сам с собой.
Вопрос только один – как теперь сделать так, чтоб не стало хуже. Хотя, хуже, вроде бы уже и некуда. Но с Кирой он зря так, не надо было грубить – вдруг и впрямь скажет Сашке, тогда его жертва абсолютно бесполезна. Пожалуй, стоит поехать к Кире. Кстати, странно – почему-то телефон молчит. О, отключен… Та-а-ак… на-ажмем на кнопочку, что там?
Катя. Ха! Катька! Не-е-ет, Катенька, сегодня я с тобой говорить не буду… И с Малиновским не буду… Я вам потом очную ставку устрою… О! Надо же Кире сказать, чтоб она о женитьбе пока никому не рассказывала! Она, конечно, не согласится, но пару дней-то потерпит… А он… А он за это, так и быть, исполнит супружеский долг! Х-ха!
Это будет самая улетная первая брачная ночь! Интересно, по ст-татисике, тьфу, как там – ста-тис-ти-ке! Вот! По ста-тис-ти-ке много ли таких браков, как у него?
Андрей достал паспорт, посмотрел.
«Зарегистрирован брак!» Ха! Ха-ха!
Как умен был тот, кто назвал это – браком. Инт-т-ересно, кто?
- Але! Жена? Ты меня ждешь? Ну, так я еду!

Кира, конечно, ни на что не надеялась – не так она мечтала выйти замуж… Нет ни белого платья, ни гостей, ни цветов. Гнусный шантаж и презрение со стороны любимого. Они с Сашкой, действительно, одной крови – Сашка бы поаплодировал ее интриге, если бы только целью интриги не был Жданов.
Жданов… Андрей Жданов… Она без малого четыре года ждала сегодняшнего дня – дня, когда она станет Кирой Ждановой. Кира открыла паспорт – «Зарегистрирован брак… Ждановым Андреем Павловичем», печать – «Паспорт подлежит обмену в связи с изменением фамилии». Вот. Ее долгожданная цель. Почему же так пусто на душе? Разве цель не оправдывает средства?
Она не ждала мужа, но все-таки прибрала в квартире, поставила цветы, накрыла маленький столик. Приготовила вкусный ужин – если он придет, понадобится только двадцать минут, чтоб довести до готовности.
Перестелила постель… А вдруг?.. Она сжалась клубочком, прижав к себе подушку:
- Андрей… Андрюшенька… Любимый… Если бы ты только знал – КАК мне тебя не хватает… КАК я по тебе соскучилась… Мне так не хватает твоих поцелуев… Твоих горячих рук… Я закрываю глаза, и мне все время кажется, что ты – рядом… Что ты вот-вот подойдешь и коснешься меня… И сердце замирает. И я боюсь открыть глаза и увидеть, что тебя на самом деле нет… Я люблю тебя, Андрей, просто люблю… Все, что мне надо – быть с тобой. Я готова простить все твои измены, и прощать их в будущем, только бы ты всегда возвращался ко мне… Андрюша…
Кира переступила через себя и за весь день ни разу ему не позвонила. Нет, этой ошибки она больше не совершит. Неправильно – да, совершенно неправильно вот так начинать семейную жизнь, но… Андрей очень серьезно относится к браку. Кира знала мужчин, которые к тридцати годам успели жениться и развестись уже по три-четыре раза. Они легко шли в ЗАГС, легко и разводились, но Андрей – не такой. Он потому так долго и не решался, что для него это – очень серьезный шаг. Может быть, он и Пушкаревой увлекся потому, что боялся совершить этот шаг… Просто для того, чтобы оттянуть…
А теперь он одумается. Только она, Кира, должна ему помочь. Ничего не требовать, ничего не просить. Раствориться в нем, в его делах и заботах, стать ему другом. Может быть, у них родится ребенок…
Ее размышления прервал звонок:
- Але! Жена? Ты меня ждешь? Ну, так я еду!
Кира быстро вскочила – мясо поставила в микроволновку, подкрасилась, переоделась. Новые духи с волнующим ароматом.
Пусть даже ничего не будет… Может, они просто посидят, поговорят… как раньше… Ведь когда-то они разговаривали, обсуждали планы… Это было до тех пор, пока он не сделал ей предложение. Потом… Потом она сама все испортила – начала за ним следить, устраивать истерики и скандалы, приставала с организацией свадьбы…
Нет, теперь все будет только так, как захочет он – она и слова против не скажет.
И он забудет Пушкареву, он вернется к ней.
На этот раз – навсегда.

Андрей, пошатываясь, вышел из бара, поймал такси, назвал адрес:
- Представляешь, - поделился он с шофером, - я сегодня женился!
Водитель покосился:
- Что-то Вы мало похожи на счастливого жениха…
- А кто сказал, что я – счастливый жених? Одна стерва женила меня на себе шантажом! Да так быстро, что я и опомниться не успел! Вот идиот! Мог бы как-нибудь отбрехаться, хотя бы время потянуть, а тут! Бах! И привет! Зарегистрирован брак! Представляешь!
Водила слегка очумело посмотрел на него:
- И что теперь?
- Теперь? Теперь еду к ней – устрою ей такую первую брачную ночь, что она ее на всю жизнь запомнит! Змея!
- Она что, беременна?
- Если бы!
- Так ты тогда поостерегись, чтоб не обрюхатить… А то еще хуже будет.
- Оп-па! Это ты молодец, я об этом не подумал! Так, давай куда-нибудь к аптеке завернем, запасусь средством, проверенным электроникой. Это ты молодец!

Тихонько бренькнул звонок…
Кира, волнуясь, как первоклассница, подбежала к дверям:
- Андрюша!
Он стоял перед ней пьяный, в расстегнутом пальто:
- Ну, привет, жена! Не ждала? А я приперся!

- Андрей… - Кире хотелось одновременно смеяться, плакать, обнять его и… ударить. Она не так все себе представляла, но он все-таки пришел, и это уже какая-то победа. Пусть пьяный, злой, ненавидящий, но – пришел!
Жданов скинул пальто прошел в комнату:
- О! Как романтично! Ужин при свечах! Цветочки! Платье-то белое что ж не надела? Гостей не пригласила? СашеНьку, Викусю, Шестикову? А?
- Андрей…
- Молчи, жена! – Андрей присел к столу, расковырял еду в тарелке, положил кусок мяса в рот, прожевал, - А что, вполне себе съедобно, надо же! Тогда я, с твоего позволения, поем – голодный, как черт. А виски-то у тебя есть?
Кира молча поставила на стол бутылку. Андрей открыл ее, налил себе, плеснул Кире:
- Ну, что, жена, садись, давай выпьем за начало семейной жизни… - он поглядел на стакан в руке, усмехнулся, залпом выпил, - вот так, значит…А скажи мне, дорогая, на кой это тебе надо? Ты ведь не этого ожидала, да? Или ты думала, что печать в паспорте – как волшебная палочка? Хоп – и вот он, прежний Андрюша Жданов, попрыгунчик и балбес, снова у твоих ног? Ты чего ждала, объясни мне?
- Андрей…
- Нет, погоди… - новоиспеченный муж снова выпил, закусил, налил, - Давай-ка, пока я еще способен хоть как-то соображать, договоримся о делах… Итак, какие у тебя гарантии, что документы не отправятся к твоему братцу?
- Я… я могу все отдать тебе… - насупленно произнесла Кира. Теперь она была готова на все, чтоб только заслужить его прощение.
- Даже так? – удивленно приподнял брови Андрей, - Замечательно! А где гарантии, что ты ничего ему не скажешь? Ведь один только намек – и он сам разыщет все, что надо, а?
- Я ничего не скажу! Если ты не станешь подавать на развод, то я ничего не скажу.
- Интересно. Допустим. А после?
- Что после?
- ЗимаЛетто выйдет из кризиса. Через полгода, через год, но выйдет. Что будет тогда?
- Тогда… - Кира чуть не плакала, но еще держала себя в руках. – тогда… делай, что хочешь…
- Да ну? Ты все продумала, да? Ну… хорошо… А как насчет моих условий?
- К-каких?
- Для начала – ты никому не говоришь об этой странной свадьбе.
- Но…
- Надеюсь, Викуся еще не знает?
- Нет, но…
- Ты – умная девочка! Ты никому не говоришь об этой свадьбе по крайней мере, до возвращения Кати.
- Но...
- Я с ней хочу поговорить сам. И учти, Кирюша, если ты мне наврала, и все о Кате и Малиновском – это ложь… Я тебе не завидую… Ты меня поняла?
- Но как ты узнаешь? – Кира начала паниковать.
- Не беспокойся. Узнаю.

Жданов снова выпил и вплотную занялся ужином. Кира молчала, он – тоже, то и дело прихлебывая из стакана и с улыбкой поглядывая на жену. У той замирало сердце от его улыбки, она боялась пошевелиться, только молилась про себя, чтоб все было хорошо. Что хорошо – она не знала: хорошо сейчас, через час или ночью. Или в ближайшие полгода. На дольше она загадывать просто боялась.
- Вкусно, между прочим, - пробормотал Андрей, - я бы даже сказал: очень вкусно. И даже – изумительно! Ты себя превзошла, честное слово!
Жданов с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку:
- А еще есть?
- Да, конечно! – вскочила Кира, - сейчас! Я только подогрею, ладно?
- Я подожду… - Андрей откинулся в кресле. Красота-то какая! Бессловесная Кира, исполняющая его желания, это что-то! Надо было вот так жениться, чтоб посмотреть на это зрелище! Интересно, а Клочкова тоже такой может быть?
Он представил и захохотал.
Кира услышала его смех, ее настроение тоже поднялось – путь к сердцу мужчины лежит через желудок! Как верно это сказано! Она включила микроволновку, а сама украдкой наблюдала за Андреем. Его лицо было вполне довольным – он растянулся в кресле, с наслаждением потягивая виски; лицо не было злым или напряженным… Таким она его знала, помнила. Нет, это, конечно, не состояние полного блаженства, но… состояние покоя.
Она слышала, как у него зазвонил телефон.
- Черт, - ругнулся Жданов, - неужели не выключил?
- Ро-о-о-омочка! Малиновский! Какими судьбами?! – с нотками издевки проговорил он.
Кира превратилась в слух.
- Что-о-о-о?.. Ах, Катенька звонила?!. Чудесно! Тебе звонила, да?… Беспокится! Ну, надо же! И тебе об этом сообщила?.. С ума сойти можно!… … … Значит так… Ты до меня не дозвонился. Меня нет, ясно? Ничего ей не говори… Да, позвоню сам… Нет, сегодня… Пьяный, да… В дрезину… Что делать? Спать буду – что еще?… Малиновский, а вот это – не твое собачье дело!.. Что-о-о-о? Это ты мне?… Ты мне еще угрожать будешь?.. Слушай, ты, Ромео! Я в твою постель не лезу, и ты в мою тоже нос не засовывай!.. Да, вот так!.. С кем хочу, с тем спать и буду, тебя забыл спросить!… Малина… Слушай меня сюда… Если ты… хоть слово Кате ляпнешь, я тебя закопаю, понятно?! Все, отбой, спокойных снов!

Малиновского он послал – это хорошо. И с Пушкаревой не хочет разговаривать – это тоже хорошо. Но все равно, как-то неспокойно было Кире от этого разговора… Она выждала несколько минут и зашла в комнату с тарелкой в руке:
- Андрюша, вот… Будешь?
Жданов посмотрел на нее так, будто вот-вот ударит; она сжалась под его взглядом.
- Буду, - буркнул, - И еще кофе горячий.
- Да, сейчас…
- Уписаться можно… - произнес ей вслед Жданов. Он вдохновенно принялся за еду.
Кира принесла кофе, Андрей поблагодарил. Доел, взялся за кофе. Кира стояла около дверей, как покорная восточная жена. Андрей хмыкнул:
- Кирюша, если ты жаждешь брачной ночи, то можешь ложиться.
- Я подожду…
- Ложись.
- Но…
- Ложись, я сказал. Как говорится – быстро-быстро, сама-сама. До отправления поезда осталось пять минут.
- Но…
- НО! – воскликнул Андрей, подняв палец, - Если не хочешь, то, конечно…
- Я хочу… - покраснела Кира.
- Тогда, в чем дело? Чего ломаешься? Или ты решила изобразить из себя непорочную девочку? Неинтересно…
Кира не знала – что делать. Он так грубо и цинично отправлял ее в постель… Что он задумал? Но… она так соскучилась по нему, от его пронизывающего взгляда мурашки начинали бегать по коже, и огонь вожделения охватывал все тело.
Закусив губу, Кира направилась к кровати и резко сдернула покрывало. Что ж, если уж так вышло, то она использует ситуацию себе во благо. И, не сводя глаз с Андрея, она начала медленно раздеваться.
Лицо Андрея выражало интерес, глаза блестели. Впрочем, он столько выпил, что блеск глаз, в любом случае, не был бы удивительным.
Блузка отлетела в сторону мужа; хищно усмехнувшись, Андрей поднял кружевную тряпочку; играясь, поднес ее к губам. С раздевающейся Киры он не сводил взгляда…
И вот она легла.
Андрей поднялся.
Кира лежала перед ним обнаженная, ее улыбка была призывной и жалкой одновременно.


Не раздеваясь, Андрей встал коленями на постель, наклонился над Кирой, приблизил губы к ее губам; Кира выгнулась ему навстречу, но он тут же отстранился, помотав головой. Тогда Кира попыталась расстегнуть рубашку, но, в ответ на это, Андрей выпрямился.
Стоя над ней на коленях, он внимательно рассматривал ее таким взглядом, что хотелось спрятаться. Кира никак не могла понять – какую игру он затеял, что собирается делать… Из кармана Андрей извлек презерватив, надорвал упаковку, бросил рядом.
- Это зачем?
- Затем, чтоб потом случайно не завелись дети.
- Но я…
- Извини, дорогая, но теперь я тебе почему-то не верю… Не знаешь – почему?
- Я…
- Не нужно… Скажи… Ты меня любишь?
- Да…
- Ты не так скажи… Вот перед тобой любимый муж… Ну… Разбуди в его сердце пожар любви, может, получится?
- Андрей… Андрюша…
- Я жду.
- Я люблю тебя! – на глазах Киры появились слезы.
- Уже лучше. Почти верю.
- Андрюш… люблю тебя очень… хочу…
- Отлично!
Жданов расстегнул брючный ремень.
Кира замерла:
- Т.ты… ты даже не разденешься?
- Не беспокойся, то, что нужно, сниму. И то, что нужно – надену. А дальше – от тебя зависит. Или ты уже меня не любишь? – он провел пальцем по ее щеке, - и не хочешь?..
Его рука небрежно проскользила по плечу, переместилась на живот, не касаясь груди, вновь поднялась к лицу… Кончиком пальцев он очертил линию рта, наклонился и… снова затормозил губы в миллиметре от ее губ:
- Хочешь? – горячим шепотом спросил он.
- Да… - пытаясь поймать его губы и стараясь не обращать внимания на стойкий запах виски, ответила она.
- Тогда – что тебе не нравится? Скажи…
- Все… Все нравится…
- Ска-а-азочно… Значит, ты ни о чем не пожалеешь? Точно?
- Да…
- А если тебе не понравится? Если это будет не так, как ты привыкла, а? Если я буду груб и жесток? Ты все равно хочешь?
- Да…
Андрей хмыкнул. Он быстро заскользил кончиком языка по ее телу – поддразнивая и останавливаясь то тут, то там: по шее, ключицам, по животу, спустился чуть ниже пупка и резко остановился, когда Кира нервно вздохнула.

- Тебе нравится?
- Д-да… Продолжай… Не останавливайся…
Андрей кивнул. Он распрямился, расстегнул брюки… Резким движением спустил все, обнажившись. Кира, округлив глаза, охнула.
Жданов посмотрел туда, куда был устремлен ее взгляд, полный ужаса.
- Что такое? – спросил самым нежным тоном, на который только был способен, - Ах!
Опустил руку, приподнял то, что должно было стоять, но – увы! – даже не пыталось.
- Как-кой кошмар! Сударыня! Вас обманули! Вам подсунули бракованный товар! Ваш муж – импотент! Даже получасовое лицезрение прекрасного обнаженного тела молодой жены не прибавили ему мужской силы. Кошмар! Правда? - он застегнул брюки, усмехнулся, - Извини, дорогая, я сделал все, что мог!
Посмотрел на нее, чуть склонив голову к плечу, улыбнулся, провел ладонью по ее груди и больно ущипнул за сосок:
- Знаешь… после нее… не впечатляет… у нее во-о-о-от такая, он очертил руками, - грудь. Мечта!
После этих слов встал, поправил пиджак, не торопясь, допил виски:
- Спасибо за ужин, дорогая.
Сходил в прихожую, вернулся, застегивая пальто:
- Моя машина у ЗимаЛетто?
Кира, натянув на себя покрывало, свернулась комочком. Она не ответила.
- А спать с тобой… Если и буду… То только тогда, когда в моей жизни не будет Кати. Пока, женушка, не скучай!
Дверь хлопнула.
Кира зарыдала в голос:
- Не-на-ви-жу! Ненавижу тебя, Жданов!

Глава 26

Андрей добрался домой абсолютно опустошенным, измочаленным как физически, так и нравственно. Какое чудо спасло его от непоправимого поступка? Сначала он ведь действительно хотел поиметь Киру с особым цинизмом, так, чтоб ей никогда больше не захотелось близости с ним; и только потом, когда он разглядывал ее холеное красивое тело, он понял, что волнует она его не больше, чем кукла Барби, выставленная на витрине магазина. Какое счастье, что его тело, душа, сердце, разум, подсознание – что еще там? – не позволили ему совершить того, о чем он сожалел бы до конца своих дней. Безумные дни и ночи с Катей настроили его на другую волну…
Да, он совершил сегодня ошибку, согласившись расписаться с Кирой, но гораздо более страшной была бы близость с ней – пусть даже без малейшего удовольствия для себя, а продиктованная местью. Вот этого Катя не простила бы никогда…
Катя!
Черт, Катя!
А если Кира соврала? Если Катя не изменяла? Малиновский провожал ее? Но они в последнее время подружились, и тогда, когда он, Жданов, обижал Катю, на помощь ей всегда приходил Ромка.
К кому, как не к нему, пошла бы Катя, услышав в новогоднюю ночь то, что услышала?
Но…
К черту – но! Если Катя виновата – это одно. А если - нет? Тогда виноват будет он! И виноват кругом, без какого-либо оправдания!
Андрей достал телефон. Чтоб не расстраивать себя, не стал даже смотреть входящие, а просто отправил ей записку:
«Прости, сел аккумулятор, только что приехал домой. Очень устал, ложусь спать. Люблю тебя безумно»
Все.
Закрыл глаза.
Уснуть, конечно, не мог – не мог просто так уйти от этого ужасного дня. Он обнял подушку, уткнулся в нее, представив Катю, зашептал, рассказывая, оправдываясь, и винясь:
- Катенька! Ну, почему же я такой глупый? Мне даже обвинять некого – я сам наворотил столько, что мне страшно вспоминать… Я сам виноват в том, что давал Кире надежду; ведь, на самом деле, если бы я не любил так тебя, этот брак не был бы таким уж страшным для меня… Да и – что там говорить, я ведь сам собирался на ней жениться: парой месяцев раньше – парой месяцев позже… Какая разница? Катенька, Катенька моя! Но только сегодня я понял окончательно, насколько ты дорога мне, как я боюсь тебя потерять… У меня снесло голову от ревности… Это ведь неправда, Катенька, да? Ты ведь любишь меня? Я не верю, не верю, что люди могут так притворяться… Если бы меня хладнокровно обманывали, просто обманывали, я бы... я бы что-то заподозрил... но я чувствовал, что... я чувствовал, что ты любишь меня... Я могу поспорить – ты была со мной искренней… Это любовь. Да, любовь… Мне всегда казалось, что мы чувствуем одинаково… Кать…
Мне страшно представить теперь – что будет, когда ты обо всем узнаешь… Кать… Прости меня… Ты сможешь меня простить, Катя? Я – дурак, я – идиот… Катенька… Я бы все отдал за то, чтоб только ты меня любила… Мне больше ничего не надо в этой жизни – только ты, только твоя любовь, Ка-а-атя…

Кира на работу не пошла. Она вообще не могла никого ни видеть, ни слышать – лежала, клубочком свернувшись под одеялом, даже слезы уже кончились.
Чем же она прогневила судьбу, что судьба так с ней обошлась?
… ей двадцать семь лет
Она еще недурна, и не ее вина, что все время с кем-то и все время одна.
И маленький столик, и прожженный диван, он заходил вчера, но было здорово пьян,
Он снова тянет время, кончается год, а ведь еще пара лет - и никто не возьмет…

Малиновский не мог найти Жданова. Он ничего не понимал: Киры нет, Жданова – нет, банкиры с утра оборвали телефон, Катя где-то вне зоны доступа – что происходит?
Его все дергали, что-то спрашивали, что-то хотели; он вертелся как уж на сковородке, подумывая о том, чтоб и самому свалить куда-нибудь в тихое местечко, отключить телефон, и пусть все идут лесом, родившись ночью – почему он должен за всех отвечать? Он, конечно, акционер, но всего лишь миноритарный – и никому ничего не должен, тем более – вот так, когда его кинули под танк без всяких объяснений.
Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва! Позади Ромки было ЗимаЛетто, в котором, как оказалось, каждый день возникали проблемы, справиться с которыми мог только президент или ИО. ИО Рома оказался случайно, что, впрочем, никого не интересовало – толпы непонятного народа тянулись к нему, как ходоки к Ленину, и всем чего-то надо, надо, надо!
В конце концов, Малиновский, взвыв, спрятался в катиной каморке, настрого приказав Шурочке ни с кем, кроме Жданова и Катерины не соединять, а остальным говорить, что он на встрече с поставщиками.
- А остальные? – спросила Шурочка?
- Сказал бы я! Но твердо я знаю только одно – Катя в Праге.
- Роман Дмитрич… а… может, Андрей Палыч и Кира Юрьевна помирились…
- … и в связи с этим отсутствуют? – ехидно перебил Рома, - Нет, Шурочка, Андрей Палыч, скорее, женится на австралийском тайпане, чем помирится с Кирой Юрьевной.
- А кто это – тайпан?
- Тайпан – это самая ядовитая змея на Земле, за один укус она может убить 100 взрослых людей или 250 тысяч мышей.
- Ой!
- Вот Вам и «ой», Шурочка! А Вы говорите – помирились.

Катя возвращалась в гостиницу с переговоров – это уже третья встреча: и все, как одна, успешные. Жаль, конечно, что не было Жданова – не то, чтобы она одна не в состоянии была провести переговоры, просто, вдвоем легче, да и – Андрей знает о коллекции все-таки побольше, чем она.
Мысленно она обращалась к Андрею – спрашивая: что вчера было? Сердце у нее как-то неспокойно стукало со вчерашнего утра; ей казалось, что с ним случилось нечто очень нехорошее, к вечеру ей самой уже стало так плохо, будто она душой попала под каток.
В голову лезла всякая чушь – он опять загулял? В это верить не хотелось, но… он всегда гулял. Почему она решила, что сейчас все изменится? Наверное, и Кире он поначалу не изменял. И Кира тоже верила, что он стал другим, а потом…
Ох, как не хотелось этого «потом».
Поздно вечером от него пришло сообщение; Катя обрадовалась, от сердца отлегло, но через полчаса она поняла, что не верит. Слишком много «почему?» - «Почему прямо так уж весь день не было связи?», «Почему не позвонил, а только послал сообщение?», «Почему весь день не давал о себе знать даже Малиновскому?»
Мерзкие «почему?» преследовали и сегодня; на переговорах она отвлеклась, а сейчас вопросы вернулись, и думалось опять об ужасном…

А Жданову ничего не думалось – он буквально летел по тротуару, полы пальто развевались на ветру, прохожие шарахались, а он не обращал ни на кого внимания.

Катя, задумавшись, со всего размаху ткнулась в грудь какому-то мужчине.
- Ой, простите! – вскрикнула она, но вместо того, чтобы тоже извиниться или обругать, мужчина вдруг крепко обнял ее.
- Это еще что такое?! – автоматически возмутилась Катя, но аромат знакомого парфюма уже подсказал: кто этот наглец.
- Жданов? – вопль изумления, казалось, перекрыл шум автомобилей, - Ты что здесь делаешь?
- Я соскучился, - прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо, - Кать, ты даже не представляешь: как я соскучился!
- Представляю… - ответила она, не веря в реальность происходящего.
- Ты что сейчас делаешь?
- Возвращаюсь с переговоров.
- Все хорошо?
- Да.
- А в ближайшие три-четыре часа?
- Следующая встреча вечером.
- Пойдем?
Ей не надо было спрашивать – куда. Конечно, ее Жданов, ее сумасшедший, вечно озабоченный Жданов имел ввиду, конечно, не вечернюю встречу с покупателями, а уютный номер отеля, в котором она остановилась.
И он, разумеется, увлек бы Катюшу в койку с самого порога, если бы она твердо не настояла на том, что они должны заказать обед:
- Я не знаю – как ты, но я с утра только пару чашек кофе выпила, и без обеда не буду даже разговаривать.
- Хорошо, солнышко, как скажешь! Хотя, если бы ты не напоминала, рядом с тобой вообще перестал бы есть.
- Верю!

Когда, принесли обед, Андрей был в душе; Катя закрыла за официантом дверь, немного подумав, разделась, и скользнула в ванную.

Мускулистое тело Андрея всегда приводило ее в возбуждение… Он не видел Катю – защурив глаза, он намыливал голову; вода стекала по его блестящей коже, с которой, казалось, никогда не сходил загар. Катя на миг перестала дышать от открывшегося зрелища, «красив, как Аполлон» - мелькнуло глупое сравнение. Глупое – потому что никто не видел оригинал этого самого Аполлона, а вот Жданов под блестящими струями воды выглядел так, что сердце, вздрогнув, пошло вразнос, а низ живота запылал нестерпимым желанием, требуя его немедленного удовлетворения.
Фыркнув, Андрей провел пальцами по глазам, освобождая их от влаги и замер, увидев Катю. Да… посмотрела бы Кира на своего горе-мужа импотента… Это все ей бы совершенно не понравилось, ибо мужской силы в данный момент у него было явно с переизбытком, что наблюдалось Катей с восхищением.
Андрей улыбнулся и, протянув ей руку, помог забраться под душ. Катя немедленно прижалась к нему, обнимая так крепко, будто хотела удостовериться, что все это – не сон и не галлюцинация.

Они лежали на не слишком широкой кровати, Катя выводила фигурки на груди Андрея; ее пальчики то дразняще прикасались к коже, то процарапывали черточки, то просто поглаживали его.
Жданов хотел ей все рассказать, и – не мог. Не знал – как начать. Сказать после только что утихшей бури нежной страсти «Знаешь, дорогая, я вчера женился»? Или как? «Ты только не волнуйся, но я вчера расписался с Кирой». Или так – «Ты только ничего не подумай, я теперь женат». Или – «Я женился на Кире, но это не то, что ты подумала». Как?
Он вдруг понял, что не может рассказать. Пусть бы она спросила…

Катя, совершенно растаявшая в его объятиях, все-таки помнила, что она хотела спросить о вчерашнем дне, но как это сделать так, чтоб он не подумал – будто у нее какие-то подозрения. О банкирах она уже узнавала – еще пока добирались до номера, а теперь что? «Почему был отключен телефон»? Но он же в сообщении написал, что сел аккумулятор.
Беспечно и как бы между прочим: «Как прошел вчерашний день»? Беспечно не получится… «Что ты без меня делал»? Это вообще уже в духе Клочковой. «Я тревожилась за тебя вчера»? Это как Кира… Никак. Получается, что, если он сам не скажет, то не спросить никак. А он не торопится говорить… Значит, или он написал правду или… или он был с другой женщиной, и тогда правды она не узнает… А спрашивать – только хуже, он ведь соврет… Будет изворачиваться, ненавидя за это и себя, и ее.

Ну, почему она ничего не спросит о вчерашнем дне? Неужели ее совсем не волнует то, что я пропал со связи? Ей все равно? Она притворяется? Не может быть, что притворяется – она была рада, голову могу дать на отсечение, что рада – почему же ничего не спрашивает? Кира давно бы уже всю душу вытрясла и скандал устроила…
Если бы она просто спросила – как прошел вчерашний день, я бы тут же, сразу, все бы ей рассказал… Я уверен – она поняла бы, а если бы начала обижаться, то я бы сразу сгреб ее в охапку и любил бы так, чтоб она обо всех обидах и думать забыла, чтоб поняла – мне не нужны другие женщины, а, тем более – мне не нужна Кира.

Если бы он просто спросил – как прошел вчерашний день, ведь я не занималась переговорами с утра до ночи… Спросил бы – ходила ли я куда-нибудь… А я бы сказала, что совсем не знаю города и боюсь заблудиться, поэтому вечер просидела в номере… вспоминая его… и потом бы уже спросила про вчера…

Я так и не могу понять – что такого в Кате, что меня тянет к ней будто магнитом, будто ворожбой… это совсем не обычное влечение, это не просто влечение, это что-то такое, чего я не знаю… любовь… да, наверное… любовь… если это как-то называется, то это – любовь… папа сказал, чтоб я подумал, прежде чем обнадеживать… А ...

 Отправлено: 04.06.09 04:08. Заголовок: Глава 25 Порывом ш..

... теперь стало еще страшнее – все из-за Киры. Как было хорошо, когда Кира уехала – никаких проблем…

Сердце замирает. Укатилось куда-то в пятку - там постукивает, а здесь вместо сердца какое-то море огня… Кошмар какой, я снова его хочу… озабоченность – это, наверное, заразно…

Катя проехалась ладошкой по животу, а потом медленно-медленно - ниже.
Его плоть немедленно отозвалась на легкое прикосновение, а сам Андрей, закрыв глаза, слегка застонал, надеясь, что эта ласка продлится; просить – не смел, но очень хотелось…

Просить не пришлось – Катя сама, осмелев, усилила давление ладони, проявив неожиданную даже для себя изобретательность, да так, что уже пару минут спустя, Андрей всерьез начал опасаться чересчур быстрого окончания сладкой пытки.
- Ка-ать…
- Тебе не нравится? – остановившись, испуганно спросила Катя. Господи, какая она дура! Начиталась книжек и решила, что уже все знает - все умеет, а ведь в этих книжках – во всех! – чуть ли не жирным шрифтом (размером 24) написано, что орган сей – чрезвычайно нежный, что очень даже просто причинить боль – да такую, что обладатель органа запросто может потерять не только сиюминутное желание, но и желание вообще. Или – в частности: с особой, боль причинившей.
Он просто вежливый и не хочет ее огорчать – терпел вот, терпел, да и не выдержал больше.
А она-то думала – удивить Андрея, заставить его трепетать, метаться и сгорать от желания. Конечно, он такой опытный, а она – наивная неумеха; но как? где набраться опыта? Хоть покупай фаллоимитатор и тренируйся с ним, честное слово! Кира-то, конечно, все умела… она не тряслась от страха… и не смущалась так жестоко…
Еще бы не смущаться! Господи, видел бы ее сейчас папа – убил бы! Застрелил из дробовика дяди Володи, с которым они на утиную охоту ходили. Заряженного, естественно, солью – чтобы смерть была долгой и мучительной…
Все-все-все! Больше никаких экспериментов! Разделась – легла – приняла позу, заданную партнером. Шаг вправо – шаг влево: расстрел. Все нововведения – исключительно по желанию партнера и под его чутким руководством.
- Иди сюда… - от Андрея не ускользнуло, что Катя расстроилась.
И он притянул ее к себе, осторожно устроив сверху. Он хотел ей еще сказать, что она – умница, и ему было очень хорошо, но жар ее тела, а еще в большей мере – обзор бюста, напрочь вышибли из его травмированных чувствами мозгов остатки мыслей, а поэтому он потянулся губами к ее груди, прошептав лишь:
- Какая ты красивая, Катя…

Если бы не Катя, они бы и на встречу непременно опоздали, но для этой девушки общественное всегда превалировало над личным; поэтому внутренний будильничек сработал четко – за час до назначенного времени она, вынырнув из пьянящего океана чувственной неги, отстранилась от Андрея – в очередной раз передохнувшего и в очередной раз готового продолжить упоительный разговор тел.
- Андрюша, все, милый, нам пора!
- Куда? – возмутился Жданов, удерживая за руку Катю, уже собирающуюся ускользнуть с ложа.
- На встречу! Ты уже забыл? Мы не дома, а в Праге, и здесь я не отдыхаю, а работаю.
- Угу, - Андрей провел рукой по ее бедру, - давай продолжить работать прямо здесь…
- Жданов!
- Ка-а-ать… Я не хочу никуда идти!
- Тогда – оставайся. Я быстренько все улажу и вернусь.
- Ну, уж нет! Еще не хватало, чтоб я собственными руками отдал тебя на растерзание империалистам!
- Отдал же! Три встречи уже позади!
- Очень жаль, что отдал! Мне нужно было сразу поехать вместе с тобой! – сказал и сразу вспомнил о неприятном. Да… Если бы он поехал вместе с Катей – ничего бы не было! Женитьбы, Киры… Ох, нет, он сейчас не будет вспоминать о Кире, все неприятное оставит на завтра, а сегодня – только Катя, только их чувства, только неземное блаженство, которое их ждет сразу после встречи

 Отправлено: 04.06.09 04:09. Заголовок: Глава 27 - Ромка! ..

Глава 27

- Ромка! Все отлично, здорово! Четыре фирмы!..
- Катюша, я рад, очень!
- Ро-ом? У тебя такой голос странный… Что-то случилось?
- Да нет… ничего особенного… устал просто… - Рома побоялся говорить о пропаже Жданова. Ну а вдруг случилось что-то страшное… Нет, не в смысле совсем уж плохого, а в смысле того, что Жданов плотно загулял, - А Жданову ты сказала?
- Так он же здесь!
- Где – здесь? – не понял Малиновский.
- Здесь, в Праге. А-а-а… Разве ты не знаешь? – Катя взглянула на Андрея. Тот стоял, отвернувшись, около окна, и водил пальцем по стеклу, напоминая нашкодившего пацана.
- В Праге? – несказанно удивился Рома, - И давно?
- С утра.
- Ошеломиссимо, как сказал бы Урядов! Нет, мне это нравится! Уехал, никому ничего не сказал! Банкиры тут телефон оборвали, я даже боюсь думать – что случилось, а наш дорогой президент умчался чесать свой… тьфу! Прости, вырвалось! Слов нет, Катя! Дай-ка мне его!
Андрей уже повернулся к Кате, делая знаки, что он не будет говорить.
- Ром, он не хочет говорить.
- Ясен пень! Скажи ему, что, как увижу – так и убью. Сколь раз увижу, столь раз и убью! Кстати, он, случайно, не знает – куда пропала Кира? Той тоже второй день нет. Может, он ее того? Бритвой по горлу и в колодец? А теперь скрывается от правосудия?
- Андрей, где Кира, ты не знаешь? Ее тоже нет… – обратилась Катя к Жданову.
- А я что ей, пастух? – недовольно ответил Андрей, - Хоть бы она вообще сквозь землю провалилась – я только счастлив был бы!
Катя удивилась такой откровенной неприязни: конечно, Андрей не жаловал в последнее время Киру, но чтоб так? Очевидно, между ними произошло какое-то серьезное объяснение, переросшее в ссору – такое, что они видеть друг друга не хотят: потому и скрываются. Кате стало грустно – все-таки, она понравилось, что он примчался в Прагу из-за нее… А вот, оказывается, из-за Киры…

Андрей внимательно вслушивался в разговор Кати с Малиновским, пытаясь уловить в тоне Катерины те нотки нежности, которые он часто слышал по отношению к себе. Нет, ничего такого не было – обычная дружеская беседа. К нему Катя обращалась совсем с другими интонациями – даже тогда, когда речь шла о сугубо деловых вещах, все равно голос ее мягок и неуловимо сексуален. Ну, не было! Не было ничего подобного сейчас. И глаза ее сияли только тогда, когда она смотрела на него, Андрея Жданова – каждый раз он внутренне таял от этого сияния, его душа наполнялась щенячьим восторгом, а тело начинало ныть в предвкушении обладания.

Катя отключила телефон и смотрела на Андрея, ожидая объяснений; он это, конечно, понимал, но так не хотелось портить чудесный день разборками:
- Катюш, а пойдем, поужинаем? Я знаю одно замечательное местечко!
- Андрюша, а давай ты не будешь мне заговаривать зубы? А расскажешь – в чем дело?
- Кать, ты о чем? – Андрей будто не понимал ее, и Катю это начало слегка бесить.
- Почему ты приехал – раз. Почему ничего никому не сказал – два. Почему сорвал встречи с банкирами – три. Это для начала.
- Ка-ать… Ну, чего тут непонятного? На встречи лучше идти с новыми контрактами – это раз. Почему я кому-то что-то должен говорить? Это – два. А три… - Андрей подошел к Кате, поднял ее с диванчика, на котором она сидела и заглянул ей в глаза, - как ты можешь спрашивать – зачем я приехал? Неужели непонятно, что я из-за тебя потерял голову, что вдали от тебя я не могу ни работать, ни соображать… Мысли все – только о тебе. Зачем я приехал!
Он обхватил ладонями ее ягодицы и прижал к себе – крепко-крепко – чтоб она сама все почувствовала:
- И вот так, Катюша, постоянно – когда я тебя вижу или когда я думаю о тебе. И я ничего не могу с этим поделать, а, если честно – то и не хочу, потому что мне безумно нравится хотеть тебя, слышишь? И мне бесконечно нравится, что это вызывает в тебе ответное желание. Или мне это кажется? И ты не хочешь меня так же сильно, как я, Кать?
- Андрюш… Ну… при чем здесь это? Я ведь о работе!
- О работе сегодня мы не говорим!
- Кто это решил, интересно?
- Это я решил, Катюша! На том простом основании, что я – мужчина. И поэтому решать буду я! Только так!
- Да неужели?! – утверждение Ждановым патриархата, похоже, не возымело на Катерину никакого эффекта, - то есть, если ты решишь, забить на фирму, я должна буду согласиться?
- Нет, ну, ты, конечно, перебарщиваешь - на фирму я забить, все-таки, не решусь…
- Жданов, а что ты сейчас делаешь? Ты проигнорировал банкиров! Ты же… ты же…
- Кать… В конце концов, кто здесь начальник? – мурлыкая как кот, миролюбиво спросил Андрей, - И, если ты не хочешь слушаться меня как мужчину, то как начальника слушаться обязана… Поцелуй меня, лучше…
- А если я не буду слушаться начальника, меня уволят? – хитро прищурившись, поинтересовалась Катя.
- Увы, нет! На это можешь даже не рассчитывать. Твой начальник, конечно, редкостным идиотом иногда бывает, но не до такой же степени!
- Значит, я могу не слушаться и начальника?
- Ка-а-ать… ну… уступи, что тебе стоит? Мне так не хочется разговаривать сейчас о делах… У нас остались только вечер да ночь, а потом от работы и от проблем уже некуда будет деться… - Андрей ласкал ее спину, забираясь ладонями под пиджак, - а, Кать? Пожалуйста, не будем сегодня о делах… Пожалуйста, Кать?
Их губы соприкоснулись, и о делах, в самом деле, было забыто. Хотя бы на этот вечер…

Кира резко села на постели. Все слезы были уже выплаканы, думы – передуманы, виски и прочие спиртные напитки – выпиты. Из чего следует, что голова не была слишком светлой и ясной, но некие решения все-таки оформились.
- Так, Жданов. Значит, Пушкарева. Значит, ты не будешь со мной спать до тех пор, пока в твоей жизни будет Пушкарева… Ну… что ж… значит, Пушкаревой в твоей жизни не будет. А сейчас, Кирочка, спать… Где-то у тебя было снотворное… Надо как следует выспаться и начать следующий раунд. Счет 0:2, но русские не сдаются… Велика Россия, а отступать некуда, позади – Москва. Отступление смерти подобно, проигрыш равен… Чему равен? Короче, жребий брошен, Рубикон перейден. Спать!

А там, в старинном городе Праге – не спали. Они еще не знали, что это – их последняя ночь, но все влюбленные таковы, что каждая ночь для них – как последняя.

ЗимаЛетто встретило их радостными воплями – Женсовету бесконечно надоел Урядов, взявший на себя функции командира, поскольку Малиновский эти функции игнорировал. В офис то и дело наведывался Воропаев – этот всегда на уровне инстинктов чувствовал неладное, а тут еще сестра упорно отказывалась выходить из дома и беседовать на любые темы.
Кира уже не скрывалась, но и не появлялась в офисе – лишь выслушивала новости от Виктории. Жданов был счастлив, что Кира отсутствует – его немного беспокоило будущее, но, судя по всему, его жена не собиралась ничего предпринимать. Дабы удержать Киру в состоянии равновесия, Андрей все-таки позвонил ей и вполне доброжелательно, без раздражения, рассказал о новых контрактах, поблагодарил за предварительно проделанную по этим контрактам работу, поинтересовался самочувствием и еще раз напомнил об обещанном молчании.
Кира не подала виду – как ее трясет от одного его голоса, разговаривала спокойно, а в душе злорадствовала – ну, ничего, мол, голубчик, ты у меня еще попляшешь!

На следующий день, часов в 10 утра, Катя спокойно сидела в каморке, занимаясь своими делами. На легкий шум открывшейся двери она не обратила внимания, но через мгновение услышала удивленный голос Жданова:
- Мама?
- Здравствуй, сынок!

Сказать, что Жданов удивился – не сказать ничего:
- Мама? Ты откуда?
- А ты мне, вижу, не рад?
- Ну, что ты, мамочка, очень рад! - Андрей вышел из-за стола, поцеловал мать и усадил ее в кресло, - Но, мамочка, я вас сейчас не ждал. Ты так неожиданно, даже не позвонила. Что-то случилось?
- Случилось, сынок… И мне хотелось бы услышать от тебя – что?
В животе Андрея возник противный холодок – неужели Кира нажаловалась? Нет, не может быть – зачем ей это? Ведь тогда ей пришлось бы признаваться в шантаже, а этого Маргарита не простила бы… Тогда – что?
- Мам, я не понимаю… У нас дела прекрасно – вот, только что в Праге мы заключили пять новых контрактов.
- Я в курсе. Но поговорить я хотела о другом… О Кире…
- О Кире? – Андрей все еще не хотел верить в то, что мама осведомлена. Однако – почему она ничего не говорит о заложенной фирме? Неужели Кира для нее важнее? Или? – А что – Кира?
- Нет, мне нравится! Сначала ты устраиваешь какое-то тайное венчание! Нет, я понимаю, что все это очень романтично – Кирюша мне сказала, что была в восторге…

Из дальнейшего Катя (да и Андрей - тоже) узнала, что три дня назад Андрей зашел к Кире в кабинет - как бы по делам, преподнес ей красную розу и просил прощения за свое свинское поведение. Он умолял простить его, говоря о необъяснимом наваждении, клялся, что все в прошлом, и это больше не повторится, а с той женщиной он расстался. Кира не хотела верить, но Андрей уговорил, а дабы у нее не оставалось сомнений, он предложил тут же расписаться. Оказалось, что к срочной росписи у него уже все было готово, и с кем нужно он договорился.
Они поехали в ЗАГС, расписались. Андрей пообещал, что само торжество непременно состоится в назначенный срок – будет и белое платье, и свадебный торт, и гости…
Весь день и, естественно, всю ночь они провели вместе – Андрей был весел, нежен и романтичен; утром ушел на работу… И исчез.
А вчера выяснилось, что он уехал в Прагу – к Пушкаревой… И, вернувшись, даже не объяснился.
- Как мог ты так поступить с Кирой? - возмущенно вопрошала Маргарита Рудольфовна, - Что это за ребяческие поступки?

Андрей не знал – что отвечать. Рассказать матери о Кирином шантаже? Но тогда придется говорить и о закладе, а это невозможно, это еще хуже, чем дурная женитьба. И - какая, к черту, романтичная ночь? Да, Кирюша, подставила, так подставила… Не ожидал. Не ожидал, что у Воропаевой, которую он никогда не держал за интриганку, окажется такой хитрый ум. Скандалы, истерики… Он полагал, что это все, на что она была способна… И…
Господи, Боже мой! Катя! Катя все это слышит! Надо срочно увести отсюда Маргариту – куда угодно, только… только самому нельзя уходить, нельзя, чтоб Катя убежала…
- Мама… - очень строго, но слегка раздраженно, заговорил Андрей, - я полагаю, что со своей женой мы как-нибудь сами разберемся, без твоего вмешательства. Я вообще не понимаю – ты из-за этого примчалась из Лондона?
- Ну, конечно! Кирочка плакала!
- Кирочка твоя знала – на что шла!
- Андрей, я не понимаю – зачем было жениться, если ты с самого первого дня продолжил прежнюю жизнь? Ну, хорошо, допустим, тебе действительно нужно было съездить в Прагу, я понимаю – работа прежде всего, но почему ты не предупредил Кирюшу? Надо оставлять прежние привычки, мальчик мой.
- Мамочка, мне сейчас некогда – я должен собираться в банк, а мы с Катей еще не обсудили эту встречу…
- И кстати о твоей помощнице… Кирочка…
- НЕ НАДО о моей помощнице! Если хочешь, можешь обсудить это с Кирочкой, я свою помощницу ни с кем обсуждать не собираюсь!
- Андрей, что за тон!
- А ты не трогай Катю и не будет этого тона!

Катя, уставившись в одну точку, думала, что уже умерла. Смерть пришла в образе холеной дамы – Маргариты Рудольфовны, смерть заботилась о своих близких и ничего не знала о том, что за стеной девочка, которая только что готова была летать от счастья, превратилась сначала в умудренную женщину, потом – в старушку, а потом и вовсе перестала существовать. Она не могла рыдать и биться головой о стену – для этого надо было хотя бы выйти; она не могла выйти – для этого надо было пройти мимо Смерти.
Минуты плыли, не задерживаясь в оцепеневшем сознании, настроенном лишь на то, чтоб услышать – когда уйдет Маргарита.

Хлопнула дверь.
Катя мгновенно поднялась – как попрыгунчик, у которого отпустили пружинку; руки зашарили по столу, нащупывая приготовленную сумочку.
У выхода из каморки она буквально налетела на Андрея – тот схватил ее в охапку, не давая не то, что выйти, даже пошевелиться:
- Кать, Кать, - отчаянно твердил он, прижимая девушку к себе, - ты не поняла, ты все не так поняла, это неправда!
- Ты не женился? – едва шевеля губами, спросила Катя, робко надеясь на чудо.
- Женился, но это ничего не значит, Кать! Это – не то, что ты подумала!
Катя расхохоталась:
- А что, по-твоему, я подумал, Жданов?
- Кать… - Андрей попытался ее поцеловать, но Катя отстранилась с такой силой, будто на его месте был, по меньшей мере, Урядов.
- Уйди, Жданов, отпусти, оставь меня!
- Я никуда тебя не отпущу, слышишь? Я никуда тебя не отпущу, пока не объясню все!
- Я не хочу ничего слышать – пусти!
Кате удалось вырваться, но Андрей загородил дверь, яростно крича, что все равно не отпустит ее никуда.
- Ах, так! – Катя быстро метнулась к столу и набрала номер, - Ромка, скорее, иди сюда, срочно!

- Нет! – заорал Жданов, и выскочил, чтоб успеть закрыть дверь на ключ.
Катя ринулась за ним, но он опять перехватил ее, он не мог ей позволить уйти. Он цеплял ее, обнимал, покрывал поцелуями лицо, кричал, шептал, уговаривал - все было напрасно: Катя уходила, уходила навсегда, и он понимал это с такой ясностью, что готов был на все, лишь бы не допустить ее ухода. Если нужно приковать ее наручниками к себе – он и это сделает!

Глава 28

- Чиню, паяю, примуса починя… - Ромка, распахнув дверь, осекся. Он, конечно, был несколько удивлен странным звонком Кати, положение дел не предвещало катастроф, поэтому он и ворвался с шуточкой. Увиденное заставило его затормозить и заткнуться.
В президентском кабинете явно происходила борьба – раскрасневшаяся, с довольно злым выражением лица, Катя пыталась освободиться из рук Андрея. Тот беспрерывно повторял: «Катя, Катенька!», но она не слушала его.
- Если ты меня сейчас же не отпустишь, я… я… я тебе лицо расцарапаю! – прошипела Катя.
- Царапай! – согласился Андрей, - что хочешь делай, только я тебя все равно не отпущу!
- Эй! – обратил на себя внимание Рома, - Это что это здесь? Попытка изнасилования? Или что?
- Ромка! – хором воскликнули соперники.
Андрей ослабил хватку, что дало Кате возможность немедленно отбежать в сторону.
- Так что случилось? – уже более серьезно спросил Роман, видя, что страсти кипят отнюдь не шуточные.
- Он женился! – выпалила Катя, - на Кире!
- Ну да! – не поверил Малиновский.
- Да! Позавчера!
- Малина, - обратился к Роману как к третейскому судье, Андрей, не осознавая, что в этой ситуации Ромка вполне может стать не на его сторону, а на сторону Катерины, - да скажи ты ей…
- Погоди! Ты что, правда, женился?
- Ром, да какое это имеет значение!
- Нормально! – обалдел Малиновский, - как это – какое значение?
- Да так, Ромка! Ну, женился, подумаешь! Кира пристала, мне пришлось! Но это ничего не меняет!
- Жданов, ты вправду идиот или только притворяешься? – поинтересовался Роман, - пошли, Катя!
Взяв Катюшу за руку, Рома утащил ее за собой из кабинета.
- Э! Вы куда?! – воскликнул Андрей, но вслед за ними не побежал. Хотел сначала, а потом подумал, что Рома Катерине все объяснит – уж того-то она выслушает! Малиновский знает, что он любит Катю, что Кира для него ничего не значит, и женитьба эта не значит ничего.

- Кать, что случилось? Я ничего не понимаю! – спросил Рома уже у себя в кабинете.
И Катя рассказала все, что услышала от Маргариты.
- Да ну, чушь какая! Чтоб Жданов умолял Киру выйти за него замуж? И договаривался о срочной росписи? В жизни не поверю! Скорее уж, наоборот!
- Рома, да какая разница – кто кого уговаривал! Главное – он женился! Он женился на Кире, а на следующее утро приехал ко мне в Прагу! И ни слова не сказал! Он что, думал, что я не узнаю?
- Кать, погоди так переживать, тут явно какое-то нечистое дело, не мог он по собственной воле жениться на Кире – он ее не переваривает! Может, она его шантажировала?
- Мне все равно – чистое дело или нечистое! Это подлость, понимаешь?
- Кать, я все понимаю, я только хочу разобраться – что случилось! Как он это все тебе объяснил?
- Да как обычно! «Катя, это – не то, что ты думаешь!» А что тут можно думать?
- Давай я пойду к нему и все узнаю, - предложил Рома.
- Ты, конечно, можешь и пойти, и узнать, но, если можно, увези меня отсюда куда-нибудь… - губы Кати дрожали, было видно, что вот-вот потекут слезы. Да, она держалась ,пока была в кабинете Жданова, но сейчас силы уходили из нее, - там... там сумка моя осталась и пальто… Ты сможешь принести?
- Конечно… - Рома подошел к ней и бережно обнял, - Конечно, Катюша, я сейчас… Потерпи немножко, ладно?
- Закрой дверь на ключ только… А то кто-нибудь придет…

Около президентского кабинета Малиновский на секунду притормозил. «Вот интересно, - пронеслось у него в мыслях совсем не по делу, - Викуся сегодня еще не приходила или сидит у Воропаевой?».
Вздохнул и открыл дверь.
- Ну?! – без промедления бросился к нему Андрей; создалось впечатление, что он сидел в засаде под дверями, - Что она?
- А ты как думаешь? – ответил вопросом на вопрос Рома, - слушай, мне нужно взять ее пальто и сумку.
- Да, конечно… - Андрей проследил взглядом за направившимся в каморку Малиновским, - нет, постой! Зачем? Куда она собирается?
- Если ты думаешь, что она скачет от восторга, то глубоко ошибаешься, - холодно произнес Рома, - самое лучшее, что она может сделать – уехать и побыть одной.
- Ромка, подожди, давай я тебе все объясню!
- Обязательно объяснишь! Но позже. А сейчас я увезу отсюда Катю. А потом вернусь и внимательно тебя выслушаю.
- Я с вами поеду! – Жданов подхватил свое пальто.
- Даже не мечтай.
- Поеду! – упрямо повторил Андрей, пытаясь просунуть руку в рукав.
- Ты никуда не поедешь! – жестко отрубил Рома.
- Я должен! Там моя женщина!
- Твоя женщина – Кира!
- Малиновский, да какого черта?! Что вы все ко мне с этой Кирой пристали? Ну, хочешь, я сейчас выйду на ресепшен и при всех громко скажу, что люблю Катю, а Кира – мерзкая, подлая тварь?!
- Не устраивай цирка, Жданов. А о том, какая Кира, надо было задуматься до того, как ты поставил свою подпись в ЗАГСее. Только не рассказывай мне, что действовал под гипнозом…
- Да я сейчас все объясню!
- Потом! – Рома обогнул его и вышел из кабинета.
- Черт! – проорал Жданов вслед, - Черт! Черт!
Оставалось только ждать. Он не сомневался, что верный Ромка все поймет, расскажет Кате, а потом они вместе найдут выход из ситуации – потому что сам он уже совершенно запутался и не понимает, что он может и должен сделать. А ссора с Катей и вовсе выбила его из колеи; он еще несколько дней назад понял, что Катя стала частью его – частью настолько важной, что, когда ее нет рядом, он не может ни работать, ни думать, ни дышать, ни жить. Да, он впал в зависимость, в абсолютную зависимость…
Если бы в тот день Катя была рядом!
Андрей достал виски и налил в стаканчик.

- Держись, еще немножко, - подбодрил Рома Катерину перед тем, как они вышли на ресепшен, - если кто пристанет, я сам отошью.
Катя очень надеялась, что два десятка шагов, отделяющих их от лифта, удастся преодолеть спокойно, но не тут-то было! Навстречу им двигалась Кирочка Воропаева, сиречь – Жданова, собственной персоной. Вид у нее был не самый лучший – мешки под глазами, печально опущенные уголки губ, потухший взгляд; словом, ничто не напоминало о только что свершившемся на небесах счастливом браке. Но, увидев ненавистную соперницу, Кира преобразилась – спина выпрямилась, глаза заблестели, губы скривила язвительная усмешка:
- Пушкарева, куда это Вы собрались посреди рабочего дня?
- Не твое дело! – быстро ответил Рома.
- Ты что себе позволяешь? – возмутилась Кира.
- Знаешь что, Кирочка? - приостановился Роман, - а не пошла бы ты… на три буквы?
Свой посыл Малиновский снабдил очаровательной улыбкой. Кира задохнулась от такой наглости:
- Да ты! Да ты!… С кем разговариваешь?!
- Как тебя назвать точно, я решу чуть позже. А сейчас мы торопимся, - и Рома одарил Кирюшу таким неприязненным взглядом, что та закашлялась.

Кира по привычке помчалась жаловаться Жданову:
- Андрей, сейчас Малиновский…
Взгляд обожаемого муженька буквально пригвоздил ее к полу, Кира вдруг поняла, что зря она сюда пришла, и вообще – лучше бы ей с Андрюшенькой не сталкиваться не только в ближайшие часы, но и ближайшие дни.
- Кирочка! – изобразил на лице улыбку Андрей! – женушка моя ненаглядная! Где ж ты шляешься, паскуда подколодная? Кто ж тебя научил маменьке моей жаловаться? Какого черта ты ее из Лондона вызвала?
- Но… Андрюша…
- Слушай, ты! Мы же договорились, что ты молчишь обо всем!
- А я бы и молчала, ты сам виноват!
- Я виноват? – подскочил Андрей, - Я виноват? В чем? Я тебя силком тащил в ЗАГС? Ах, нет! Я, оказывается, уговаривал тебя! Интересно, сколько мне на это понадобилось времени? Чтоб ты меня простила, а? Минуты три мне хватило?
- Андрей, но…
- Ты пойдешь к матери и расскажешь правду! О том, что взяла меня на дешевый понт, как дурачка!
- И о НикаМоде – тоже?
- Че-е-ерт! – заорал Андрей еще громче, - Черт тебя подери! Как же ты меня достала! Убирайся отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели!
Кира поняла, что пока победа за ней – значит, Пушкарева обо всем узнала, поэтому и умчалась на всех порах, поддерживаемая верным Ромиком. А Жданов…Жданов все так же боится огласки… Мы еще повоюем, товарищ Жданов, Берия тебя побери!
Кира, высоко подняв подбородок, вышла. Настроение было, конечно, отвратительным, но, по крайней мере, есть шанс избавиться от Пушкаревой.

Жданов пытался собраться с мыслями – и не мог. Как же его раздражала Кира! Он видеть ее не мог. А ведь он хотел на ней жениться! Уму непостижимо, как он мог сделать ей предложение! Если кто-то скажет, что тогда он находился не в здравом уме, он это подтвердит, потому что нормальный человек не мог захотеть связать свою жизнь с подобной женщиной…

- Катя, ты только успокойся, ладно? Жданов, конечно, наворотил, но убей Бог, не верю я в его романтические отношения с Кирой, понимаешь? Не верю, и все тут!
- Но разве в этом дело? Не в Кире ведь, и не в женитьбе, а в нем самом! Он приехал ко мне, мы были вместе сутки, но он ничего не сказал! Понимаешь? Если какие-то проблемы возникли – почему он не сказал? Он всегда говорил, что доверяет мне, разве хоть раз было такое, чтобы я его не поняла? Ведь в любой, в любой ситуации я старалась понять его! Но за этот месяц, что мы вместе, это ведь не в первый раз, понимаешь? Я не хочу, я просто не хочу больше ничего, это все я видела на примере Киры – она его прощала, прощала не раз, и что вышло? Зачем мне это надо? Лучше разорвать все сейчас, пока не зашло слишком далеко…
- Кать, но ты же не сравнивай! Он не гулял от тебя, он вообще изменился, и на моделек не смотрел даже…
- Ромка, ну, о другом же я! Он – не мужчина, он пацан, и ведет себя как дошкольник! Знаешь, в детстве был один случай, когда я первый и последний раз получила ремня. Папа мой, хоть и строгий, но как-то и я довольно послушным ребенком была… Мне было лет 8, мы жили в гарнизоне, мама с папой куда-то ушли ненадолго, я оставалась дома одна, и я разожгла на полу костер… Зачем я это сделал дома – не знаю, там лес кругом, выйди и делай, что хочешь… Нет, надо было дома… Костерчик был маленький, я его сразу затоптала и пепел от бумаги убрала. И почти сразу родители пришли, мама сразу всполошилась: пожар, что ли?
Ну и, пятно увидели. Они испугались сначала… Что, – говорят, - случилось? А я - Ничего! Меня уже к стенке приперли: зачем костер разводила, ты что, не понимаешь, что пожар мог быть, а я упорно говорю, что я никаких костров не разводила, что я не знаю – что это за пятно на полу.
В общем, получила.
Но получила не за костер, а за наглое вранье. Папа тогда сказал, что все тайное всегда становится явным, а мама – что шила в мешке не утаишь.
Понимаешь? А Жданову тридцать лет, а он – как маленький ребенок не понимает, что такие вещи скрыть невозможно, он ведет себя как я тогда, в восемь лет! Разве это мужской поступок? Ты говоришь, что Кира что-то такое устроила… Да я даже подозреваю – что. Мне кажется, она узнала о НикаМоде…
- Кать, ты что? Откуда?
- Рома, ну ты-то хоть ребенком не прикидывайся! Эта информация в открытой печати была! Да, журнальчик не из того, чем Кира интересуется, но… мало ли как! И она Жданова шантажировала… А он, вместо того, чтоб быть мужчиной, повел себя как пацан и согласился на брак. Потому что папе сказать – боится! Потому что игрушку любимую – ЗимаЛетто – отобрать могут! Он за поступки свои отвечать боится. Ну, Ром, зачем мне такой мужчина, который как ребенок? Водить его за ручку и менять памперсы? Да пусть все это Кира делает, если ей так нравится! Не нужен, не нужен он мне!
- Кать, это в тебе обида говорит. Ну, да, Жданов не идеал, но ты же любишь его! И он тебя любит!
- Мне не нужна эта любовь! Я выкину ее из головы, я презираю Жданова, понимаешь?
- Не руби с плеча, Кать… В общем, так – ты сидишь здесь. На кухне – кофе, чай. В холодильнике – что найдешь, все твое. Там есть еще виски и коньяк, рекомендую кофе с коньяком. Обещаешь, что никуда не денешься?
- Обещаю…
- Кать… Ты лучше поплачь, чем злиться.
- Я не злюсь. Я устала. Я просто ничего не хочу.
- И все-таки – лучше поплачь, побейся, там, в истерике, поколотись головой об стену – только не слишком сильно, а то соседей испугаешь. Подушку еще кусать очень хорошо, говорят.
- Рома? У тебя самого с головой все в порядке?
- Кать, да я серьезно! Я передачу недавно видел про стрессы.
- Хорошо, - через силу улыбнулась Катя, - я покусаю подушку и выпью кофе с коньком. А об стенку биться не буду, ладно?
- Чудненько! Тогда я поехал и постараюсь побыстрей… - Рома чмокнул ее в нос и удалился.

Катя как стояла, так и опустилась на пол. Сначала села, а потом легла на пол, лицом вниз. Вот тут-то вся горечь и начала выходить из нее – и слезами, и жалобным воем, и всхлипами «За что мне это?!». Как обычно. Обычная женская истерика, которая хорошо прочищает мозги и снимает стресс – в той передаче, которую смотрел Ромка, все правильно говорили. А после всех этих слез можно и подумать – что делать дальше.

Рома пинком открыл дверь в президентский кабинет.
Жданов – пил.
- Ударим по любви и дружбе пьянством? – Рома уселся в кресло, поерзал, устраиваясь поудобнее, - Залюбим любовь до смерти?
- Где Катя?
- Все нормально, Катя в спокойном месте. Рассказывай.
- Ромка-а-а-а! Так все ужасно! – заныл Андрей, отпивая из стаканчика, - Ну, в общем, заявилась Кира, и сказала, что все знает. Она наняла частного детектива, а тот нашел информацию про НикаМоду и залог…
- От это да! – не выдержав, вскрикнул Малиновский, - ну, Катька, дает!
- Катя? А при чем здесь Катя?
- Катя здесь очень даже при чем! Она только что эту махинацию вычислила! Точь в точь!
- Катя догадалась про шантаж?
- Да!
- Значит, она не обижается?
- Э-э-э, Палыч, погоди! Одно другому не мешает!
- Но она же тогда должна понимать, что я вынужден был выполнить условие Киры и жениться!
- Палыч, послушай. Подробно мы этот вопрос не обсуждали. Она сделал предположение, все! Про это больше не говорили!
- Но она же не думает, что я спал с Кирой!
- Не знаю. Может, и думает…
- Но я не спал!
И Андрей рассказал другу о первой брачной ночи. Рома, конечно, повеселился, а потом сказал:
- Ты придурок, Жданов! Она же тебе не простит этого! Или нет – тебе она простит, а Катю – со свету сживет! Ты зачем ей сказал, что, пока есть Катя, ты с ней спать не будешь? Она же теперь сделает все, чтоб Кати – не было!
- Не, ну, ты что? Я же женился на ней! Речи о том, что я должен с ней жить – не было!
- Палыч, ты совсем осёл? Да на кой Кире такая женитьба? От которой только и радости, что штамп в паспорте, а больше ничего! Ей же прописка не нужна! А ты еще и афишировать этот брак не разрешил. Так что Кира получила?
- А мне какое дело? Она хотела штамп – она его получила. А больше я ничего не обещал, для меня все осталось по-прежнему: я люблю Катю и буду с ней. Вот и все!
- А теперь представь, что Кира сообщит отцу Кати, что ты – женат.
- Ну и что?
- Что значит – ну и что?
- Так ее родители же не знают, что мы встречаемся! Я для них – просто начальник их дочери. Внимательный и заботливый. И все!
- Жданов… Ты сегодня, вот сейчас… много выпил?
- А что?
- Ты сам-то понял – что сказал?

 Отправлено: 04.06.09 10:40. Заголовок: Рыжий Интересно было..

Рыжий Интересно было бы почитать Ромкину биографию в юности)) Жданов - типичнейший (сорри за нетактичность) мажор, привыкший получать все желаемое... А вот Ромкино "Ты сам-то понял - что сказал?" выдает весьма романтичный тип личности))) В общем, про Жданова можно кратко - "сам дурак", а сколько литров виски придется проставить Ромио, чтобы тот разрулил ситуацию... Боюсь, ЗимаЛетто разорится)))))

 Отправлено: 05.06.09 14:52. Заголовок: Maria_the_cat Ждано..

Maria_the_cat

цитата:

Жданов - типичнейший (сорри за нетактичность) мажор, привыкший получать все желаемое.

Такой и есть )) И в оригинале - тоже.

цитата:

Ромио, чтобы тот разрулил ситуацию

Ну, нет - не все же Роме трудиться, Палыч понемножечку взрослеет, а если за него все разруливать, то так ребенком и останется...

 Отправлено: 05.06.09 14:59. Заголовок: Глава 29 Катя выпл..

Глава 29

Катя выплакала все слезы, и теперь была на удивление спокойна. Она последовала совету Ромы, сварила кофе, плеснула туда немного коньяку – и по кухне немедленно поплыл кружащий голову восточный аромат.
- Итак, Пушкарева, что мы имеем? – сказала она вслух, отпивая маленький глоточек чудесного напитка и глядя в заиндевевшее окно. Надо же, она даже не заметила мороза – всю дорогу от ЗимаЛетто до Ромкиной квартиры ей было жарко… А может быть, этот жар мешал ей рассуждать?
Десять минут назад позвонил Малиновский и сказал, что это, действительно, бы шантаж. Катя была права – Воропаевой стало известно о НикаМоде. Слышно было, что Андрей рвал трубку, кричал что-то, но Рома спросил – «Хочет ли она говорить со Ждановым?» «Нет!» - ответила Катя.
Разговаривать с Андреем она не хотела.
Или хотела. Но боялась. Боялась, что опять простит его. Пожалеет, посочувствует. А потом они вместе с Ромой придумают – что делать дальше.
Кира станет Ждановой, а Катя – любовницей Жданова. Кира будет в обнимку с Андреем улыбаться со страниц журналов, а Катя - «быстро-быстро» красть свое счастье в темной кладовке. Кате не нужны были глянцевые журналы и светские тусовки, но и любовь в подполье ей тоже не была нужна.
Вот так и разбиваются девчоночьи мечты – принц оказался поддельным, Небожитель при ближайшем рассмотрении – вовсе не небожителем, а трусливым мальчишкой, пасующим при любых трудностях. Значит ли это, что Катя любит Жданова не просто так? Не потому, что он – богатый, успешный президент модного дома?
И все-таки – не потому. Она любит Андрея Жданова – просто человека. Не потому, что он богат и успешен – она точно так же любила бы его, если бы он оказался на улице. Она не бросила бы его, если бы он отказался от сделки с Кирой и попал под огонь. Она защищала бы его до последнего и боролась бы вместе с ним. Вместе – но не вместо! Она должна уважать своего мужчину, быть уверенной в нем, а не вытирать ему сопли и решать все за него. Ей не нужен мажор, у которого, кроме понтов, нет за душой ровным счетом ничего.
Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный,
Адонис, женской лаской прельщенный,
Может, хватит вертеться, кружиться,
Не пора ли мужчиною стать? – это как раз про Андрея…
Нет. Андрею придется повзрослеть. Или… Или ничего не будет.

Андрей снова выпил:
- Ромка, ну, что мне делать, я же люблю ее! А давай, я разведусь! Вот прямо завтра!
- Палыч, ты как ребенок! Женюсь-разведусь! Если уж ты пошел на условия Киры, то обеспечь теперь ее молчание! Думай не о себе, а о фирме! Если ты сейчас разведешься, то будет только хуже. Всем – хуже! И Катю ты не вернешь так, дело ведь не в фирме или женитьбе, дело в тебе. Развестись сейчас – это не мужской поступок.
- Малина, я не боюсь проблем!
- Конечно! Мы проблем не боимся, мы сами их создаем! Разгребать надо, Палыч!
- Но как?!
- Не знаю… Думай! Ладно, я пошел.
- А Катя? Я с тобой!
- Сиди уже, какая тебе сейчас Катя – протрезвей сначала и приведи себя в порядок. Нашелся герой-любовничек! Пьянь гидролизная…

Утром Катя явилась к Жданову в сопровождении Малиновского.
Андрей, увидев ее, вскочил, но Катерина выставила вперед ладошку, тормозя его порыв:
- Андрей Палыч! – вполне официально произнесла она, - соблаговолите распорядиться, чтоб для меня подготовили бывший кабинет Ветрова.
- Катя, но… - растерялся Андрей.
- Я ясно выразилась? В свете последних событий так будет удобней и спокойнее для всех. Я пока размещусь у Романа Дмитриевича. С Вашего позволения, я возьму кой-какие документы.
Катя скрылась в каморке, а Жданов выразительно посмотрел на Рому. Тот развел руками:
- Таково желание Кати.
- Но почему? – громким шепотом спросил Андрей, - Ты ей все рассказал?
- Да.
- Тогда почему?!!
- Я думаю, она сама тебе объяснит, только – чуть позже.
- Да почему позже-то?! – и Андрей быстрым шагом направился к каморке.
Катя не видела, как он появился – она сосредоточенно перебирала папки на стеллаже. Андрей тихо подошел, обнял за плечи и зарылся лицом в ее волосы:
- Катенька… Родная моя… Скажи, что не сердишься…
Сердечко Катеньки тут же затрепетало, она хотела что-то сказать, но дыхание перехватило от нежности, а Жданов, не теряя времени, уже целовал ее шею и мягко ласкал грудь:
- Кать… я же люблю тебя… мы… любим друг друга… иди сюда, хорошая моя, - он развернул девушку и немедленно припал к ее губам в поцелуе. Волшебная легкость унесла обоих; они, как обычно, растворились друг в друге, не помня ни о каких проблемах.

Малиновский, забытый в кабинете, нервно притоптывал ножкой, бурча про себя:
- Ну? И что я, как дурак, здесь стою? Почему не уйду? Какого черта вообще я здесь делаю? Они там неизвестно чем занимаются! Все рады, все счастливы… А я?

- Люблю тебя… - шептал Андрей, - люблю, Кать, больше жизни люблю… слышишь?
А, может, простить его? Вот сейчас, прямо сейчас, сказать – как тяжело ей было сегодняшней ночью, как она не могла уснуть, вспоминая его нежные прикосновения и страстные поцелуи.
- Кать… Я не мог сегодня уснуть… думал о тебе… вспоминал… ты так нужна мне… всегда…
- Андрюш… - она уже была готова ответить ему… сказать…

- Малиновский, а где Андрей?
- А? – Ромка, очнувшись от мыслей, обернулся на голос, - Кого там черти принесли?
На этот раз черти принесли Киру.
- Где Жданов, я спрашиваю? Опять у мышки-норушки своей?
- Жданов! – заорал Ромка. Ну и пусть он будет выглядеть идиотом – ясное дело: кто, кроме идиота, будет орать, если дверь открыта; но Ромка подозревал, что влюбленные могли и не услышать, что пришла дорогая Кира Юрьевна.

Но Катя все услышала. Она тут же отпрянула от Андрея, а он с трудом оторвался от нее.
- Иди… - сказала Катерина, проводя ладошкой по его груди.
- Я сейчас вернусь… - Жданов протер руками лицо, стирая с него следы преступления, и вышел, с сожалением оглядываясь на Катю.
- Прощай! – прошептала она. Вздохнула и снова принялась собирать папки.

- Что ты здесь делаешь, Кира? – хмуро спросил Андрей, появляясь в дверях каморки.
- Здравствуй, Андрюша…
- И тебе не сдохнуть… Что хотела-то?
Кира смешалась. Она все меньше и меньше узнавала Андрея – никогда прежде он не был так груб с ней.
- Роман… - Кира посмотрела на Малиновского, - может, ты выйдешь? Нам нужно поговорить с Андреем.
- Тебе нужно – ты и выходи, - нагло ответил Рома, - а я Катю жду.
Чуть вразвалку Ромка подошел к каморке:
- Кать, может, тебе помочь?
- Да, пожалуй… Держи вот эти папки… - Катя сунула ему в руки стопку папок, а сама взяла наполненный пакет, - Пошли, пожалуй.
Жданов провожал их взглядом:
- Андрей Палыч, так вы распорядитесь?
- Сейчас… - недовольно ответил Андрей.

- Андрей, я…
- Кира. Я должен сказать тебе одну вещь. Важную. Если ты думаешь, что можешь вести себя так, как, по твоему мнению, может вести себя жена, то ты глубоко ошибаешься. Для меня этот брак не значит ровным счетом ничего. Я тебя не люблю и не хочу, и ты прекрасно это знаешь. Не знаю уж, на что ты надеешься.
- Я…
- Не перебивай. Так вот – ты УЖЕ нарушила наш договор, рассказав об этом маме. Я должен тебя предупредить – если ты разболтаешь и про НикаМоду, то я разведусь с тобой в то же мгновенье, ясно?
- Я не собиралась ничего разбалтывать, я умею держать слово! – гордо ответила Кира.
- Замечательно! Я счастлив! Все, разговор окончен, ты свободна.
- Нет. У меня тоже есть условия.

Рома свалил на свой стол папки.
- Ну что, Катюш? Мне показалось, что вы где-то как-то примирились?
- Нет… Это был только поцелуй…
- Ну-у-у…. С этого все и начинается, разве не так?
- Возможно. Только… у нас на этом, боюсь, все и закончится... Ром, пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине. Мне пока очень трудно сопротивляться. Но я возьму себя в руки.
- Кать, как-то слабо в это верится. Жданов только в мыслительных процессах тормоз, а что касается ваших отношений… мне кажется, что тут темперамента ему не занимать…
- Поэтому я и должна держаться от него подальше. Мне не выдержать этого напора…
- Ох, Кать… Не знаю уж – как ты справишься…
- Ром… У меня, кажется, есть план. Он… очень жестокий, но… я не вижу другого выхода. Но… все получится только если и ты мне поможешь…
- Я, конечно, помогу, если смогу. При одном условии – не будет никаких смертоубийств и криминала. Я – пацифист!
- Ро-о-омка! – засмеялась Катя.
- Если – нет, тогда рассказывай.
- Нам нужно сделать так, чтоб Жданов повзрослел.
- Опаньки! Всего-то! А может, убить проще?
- Убить, конечно, проще.
- Катя, оно тебе надо? Плюнь на все! Он тебя любит – безусловно. Скоро Совет, угроза снятия его с должности отодвинется еще на полгода, а к тому времени положение ЗимаЛетто будет уже относительно стабильным. Он официально разведется с Кирой. И все будет хорошо.
- Не будет! Я не хочу быть любовницей женатого шефа, даже если его брак – фиктивный! И я не хочу, и Кира не допустит! Она все равно не даст нам покою! Она МНЕ не даст покою! А я даже не знаю – чего от нее еще можно ожидать! Ладно, если это будет касаться только меня, а если она моим родителям наговорит неизвестно чего? Тогда как?
- Ну, Кать…
- Это не все, Ромка. Я совсем не уверена в себе! Я говорю, что возьму себя в руки, но… это только благие намерения – я схожу с ума, когда попадаю в его руки, я перестаю соображать, у меня все мозги переклинивает, и мне хочется сказать ему, что наплевать на все, что мне только он нужен, а на все остальное – наплевать!..
- Но он говорит то же самое! Что ж, мучаться будете?
- Я хочу, чтоб все это – было навсегда, понимаешь? А так… Я буду в нем разочаровываться… разочаровываться… и однажды он станет совсем чужим… И придется врать. Он будет врать мне, я – ему… Зачем это надо? Тогда не стоит и начинать…
- Слушай, Кать… ты такая странная…
- Я? Почему?
- Ты думаешь так далеко вперед…
- А разве ты – нет?
- Нет, - пожал Рома плечами, - я, конечно, думаю… но чтоб так? А ты – как будто жизнь проживаешь…
- Как старая бабка, - усмехнулась Катя.
- Нет… не так… Слушай, а ты в шахматы, случайно, не играешь?

- Какие еще условия, Кира? – недовольно спросил Андрей. Вот женушка попалась неугомонная!
- Я вряд ли смогу добиться, чтоб ты не встречался с Пушкаревой…
- Правильно понимаешь, - хохотнул Андрей.
- Так вот… Мое условие – соблюдение внешней стороны брака. То есть, ты должен появляться со мной на презентациях, давать интервью и так далее – для всех вокруг наш брак должен выглядеть идеально. А со своей мышкой-норушкой ты будешь встречаться тайно – об этом никто не должен знать даже в ЗимаЛетто.
- Допустим, в ЗимаЛетто об этом все уже знают…
- Значит, надо сделать вид, что вы поссорились!
Андрей хмыкнул – интересно, как он будет уговаривать на это Катерину? Хотя… она ведь сама не хотела огласки… Так что, пожалуй, это не такое уж и страшное условие…
- Ну… допустим… я с ней поговорю… Обещать пока не могу.

Да что же с этой Пушкаревой делать? – подумала Кира, - Она что, простила? Вот так взяла и простила? И теперь согласится на роль тайной любовницы? Кире в это верилось с трудом – как ни была бессловесна Екатерина Валерьевна, но… мало кто на такое пойдет… Если только ради фирмы… Но, в любом случае, следует подождать – какое-то шестое чувство подсказывало Кире, что Андрюшенька глубоко заблуждается насчет бессловесности своей секретарши. Великое переселение народов, произошедшее сегодня, явно не было санкционировано президентом. Посмотрим, Андрюша, посмотрим… Конечно, план Киры был весьма хрупок – все зависело тут только от Пушкаревой – как поведет себя она. Кира предполагала, что Катя не захочет быть любовницей шефа – одно дело, если бы их роман начался тогда, когда он уже был женат, и – совсем другое: так, когда они общались свободно… Теперь, по логике, Пушкарева должна была возмутиться – когда Андрей заявит ей о тайне отношений. В идеале – Пушкарева должна плюнуть на все и уйти из ЗимаЛетто. Если она не сделает этого сама, то Кира поможет – она уже придумала: как. Но, конечно же, тяжелую артиллерию не следует пускать в ход раньше времени.
А потом… Потом Пушкарева уйдет, уедет, не захочет его видеть. Ну а Кира будет рядом… и он, в конце концов, вернется к ней.
Вот так все просто.
- Поговори. Без исполнения этого условия, я не буду молчать.
- Кира… - устало посмотрел на жену Андрей, - Зачем тебе это надо? Для чего?
- Для чего? – переспросила Кира, - Да, хотя бы для того, чтоб ты тоже помучился…
- Значит, месть?
- А хоть бы и так!
- Я тебя ненавижу, - спокойно, совсем без эмоций, сказал Андрей. Это выглядело – страшно.
- Взаимно, - вздохнув, ответила Кира и вышла, тихо притворив за собой дверь…

 Отправлено: 05.06.09 15:00. Заголовок: Глава 30 Кабинет В..

Глава 30

Кабинет Ветрова для Катюши был подготовлен, о чем Урядов поведал самолично:
- В лучшем виде, Катерина Валерьевна! Компьютер Ваш уже перенесли, Рабочих прислать, чтоб остальное переместить?
- Не надо, мы сами… А то они все перепутают. Ром, поможешь?
- Конечно, моя принцесса!
Урядов при этих словах незаметно зыркнул глазами на Малиновского. Интересно, с кем она все-таки – со Ждановым или с Малиновским? Этот вопрос не давал Георгию Юрьевичу покоя не первую неделю – Женсовет-то мог хотя бы поделиться своими наблюдениями друг с другом, а вот начальнику Отдела кадров сии наблюдения не докладывались, о чем он горько сожалел. Почему сожалел? Да потому, что всегда полезно знать – кто нынче в фаворе у президента: Кира Юрьевна или, все-таки, Катерина Валерьевна.

Катя с Ромой, снова вместе, зашли в президентский кабинет.
- Мы с Тамарой ходим парой? – ехидно поинтересовался Жданов.
- Мы за папками! – ответила Катя.
Андрей молча смотрел, как они прошагали в каморку. Катя нагрузила Ромку, загрузилась сама, и они удалились, ни слова Жданову не говоря. Тот начал закипать, и, когда через десять минут парочка явилась снова, Андрей уже не молчал. Он встал, подошел к каморке:
- Может, помочь?
- Спасибо, Андрей Палыч, мы сами.
- Негоже президента в грузчики нанимать, - согласно поддакнул Малиновский.
- Рома, ты бы шел один, нам с Катей поговорить надо! – недовольно проговорил Жданов.
- Никак нет! – ответствовал Роман.
- Андрей Палыч, извините, нам некогда!
- А ну, посторонись-ка, сынку, а то зашибу! – молодецки вскрикнул Рома, пропуская Катю вперед и заслоняя ее от Жданова.
И они снова скрылись. К их возвращению Андрей уже кипел:
- Слушайте, вы что, издеваетесь? Ну да, я не прав, так что меня за это расстрелять теперь? Давайте лучше подумаем – что дальше делать! Мне и так Кира условий наставила таких, что голова пухнет!
- Палыч, ты сядь, расслабься, пусть попухнет. Мы вот переместим документы, и тогда можно будет заняться твоей опухолью.
- Да я!..
Их и след простыл. Жданов ощущал себя полным идиотом. Ну, нет, больше он в дискуссию вступать не станет.
- Катя, - резко сказал он при их следующем появлении, - нам надо поговорить.
- Андрей Палыч, дайте нам закончить дело!
- Катя, прекрати называть меня АндрейПалычем! Сколько можно?
- А как Вас называть?
- Как раньше!
- Боюсь, в нынешних условиях это невозможно!
Андрей ахнул – неужели Кира успела высказать Кате условия? Но он ведь должен сделать это сам! Если Кира, то она такого наговорит!
- Катенька, да ты не слушай, что Кира говорит – она все врет!
- А что Кира говорит? – заинтересовался Рома.
- Ну, что она тебе сказала?
Катя, уперев подбородок в очередную порцию бумаг, лежащих у нее на руках, сделала удивленный вид:
- А что она должна была мне сказать?
- Так ничего не говорила? – облегченно вздохнул Андрей, - Как хорошо! Я все сам!
Но почему-то и Рома, и Катя при этих словах подумали, что есть информация, которую Андрей желает выставить в более симпатичном для него свете.
- Позже! – пробормотала Катя, уходя.
Эти бумаги были последними. Первое испытание она с честью выдержала. Все оказалось не так уж страшно.

- Кать, ну, ты где? Я тебя жду!
- Что-то важное?
- Да, очень важное - надо поговорить.
- О работе?
- О нас с тобой.
- Это может подождать – я тут обустраиваюсь, и это надо сделать побыстрее, дел ведь невпроворот…
- Кать! Дела подождут!
- Дела ждать не будут.
- Тогда я к тебе приду!
- Ни в коем случае!
- Я приду!
- Андрей Палыч, прекратите этот детский сад. Все личные вопросы будем решать в нерабочее время.
- Хорошо, на обеде.
- Э-э-э-э… я договорилась пообедать с Романом Дмитриевичем…
- Катя, ты что, меня игнорируешь?
- Нет. Но, кажется, я имею право в обеденный перерыв делать то, что мне хочется…
- Значит, Катенька, тебе хочется пообщаться с Ромочкой?
- Именно так!
- Ладно!
Жданов кинул трубку – да что такое, вообще, происходит? Не долго думая, он все-таки пошел к Кате, и у ее нового кабинета притормозил – оттуда раздавался веселый смех. Катя и Малиновский. Рома и Пушкарева. Катенька и Ромочка. Они всегда вместе, горой друг за дружку… Может быть, Кира не так уж и не права была в своих подозрениях относительно этой сладкой парочки? И не надо забывать, что Рома первым начал ухаживать за Катериной… Но… очень трудно поверить в то, что Катя – притворяется… Даже Кира никогда не была такой искренней в проявлении чувств, такой жаркой и отзывчивой в постели… Ну, он же был со многими женщинами, но так, как с Катей не было ни с кем… Это не может быть притворство! Спросить бы, но как?
Андрей вошел и хмуро встал у порога.
Сладкая парочка немедленно прекратила ржач.
- Смешно? – поинтересовался Жданов.
- Смешно! – согласился Рома, - мы тут Катюшку обустраиваем.
- Вижу… а моя помощь, значит не нужна?
- Я не могу занимать время президента такой ерундой, как уборка рабочего места секретарши… - ехидно ответила Катя.
- Не секретарши!
- Ну, помощницы… какая разница?
- Любимой женщины! – проорал Жданов.
- Палыч, ты бы потише… там везде ушки… а двери не закрыты…
- Мне наплевать!
- Мне – не наплевать! – жестко посмотрела ему в глаза Катя, - У Вас, Андрей Палыч, есть жена, и я подозреваю, что она очень скоро объявит окружающим об изменении своего статуса.
- Катя! Ну, что ты говоришь! Ты же знаешь, что это ничего не значит!
- А ты громче об этом кричи, Палыч!
- Черт вас всех подери! Катя, ты идешь на обед со мной!
- Только если с нами пойдет Рома.
- А-а-а, черт! Малиновский, идешь с нами! Сейчас! Ждите меня у лифта! – Жданов развернулся на каблуках и быстрым шагом отправился к себе, одеваться.
Катя с Ромой переглянулись:
- Такими темпами, - сказал Рома, - о фиктивности брака все узнают раньше, чем о самом браке…
- И Кира достанет козырный туз…. – задумчиво добавила Катя.
- И ничего не получится…
- Надо уговорить его молчать.
- Как? Ультиматум? – спросил Роман.
Катя скривилась. Помолчала. Вздохнула:
- Ничего другого не остается… Орфей полюбил Эвридику…
- Какая старая история… пошли уже, Эвридика…

Андрея еще не было, и Катя с Малиновским остановились у пустого ресепшена. Через минуту вышел Жданов, а почти сразу за ним – Кира с возгласом:
- Андрей, погоди!
- Что еще? – недовольно приостановился Андрей.
- Ты на обед?
- Да!
- А-а-а…
- С Романом и Катей! Еще вопросы есть?
- Я…
- Мне некогда!

- Какая пара! – восхитился Малиновский, - Понимают друг друга с полуслова! Высокие отношения!
Катя засмеялась, Кира злобно посмотрела в их сторону - смейтесь, смейтесь...

- Катя поедет со мной! – тоном, не терпящим возражений, заявил Жданов в гараже.
Ромка пожал плечами – мол, выбор за Катериной. Она все-таки решила пока больше не нарываться.
- Хорошо…

В машине Жданов не столько смотрел на дорогу, сколько оборачивался на Катю. Та, оставшись без Романа, сразу погрустнела и молча смотрела в окно.
- Катенька, - осмелился, наконец, Андрей обратиться к ней, - Катюша… когда ты пришла в компанию… в моей жизни появился человек, которому я могу абсолютно доверять… Мне казалось, ты мне тоже веришь…
- Я верю…
- Тогда к чему этот цирк? Я ведь рассказал – как было дело, и почему я согласился поставить этот дурацкий штамп в паспорте! Неужели ты могла поверить Маргарите, что у меня с Кирой была романтическая ночь? Кать? Какая романтическая ночь, когда меня от одного ее вида тошнит?!
- Андрей, я верю тебе…
Катя, но что мне оставалось делать, Катя? – отчаянно заговорил Жданов, - У нее копии наших документов на залог! Ты же понимаешь – что это значит! Компания уйдет к Александру, и он разделит ее между акционерами! Если, конечно, ещё осталось что делить!
- Хорошо, я перепишу все документы, и ЗимаЛетто будет принадлежать тебе! Сегодня же! Хочешь?
- Катя, Катенька, только не сейчас, прошу тебя! ЗимаЛетто должно принадлежать тебе до тех пор, пока мы не расплатимся с долгами! Иначе на нас обрушатся все эти кредиторы и поставщики, которым мы должны!
Повисло молчание. Машина уже давно стояла у обочины – Андрей так волновался, что не мог говорить на ходу. Катя, кусая губы, согласилась:
- Конечно… конечно, ты прав… Но почему ты не рассказал мне сразу?
- Катя, как я мог! У нас оставались последние неомраченные сутки, когда мы могли любить друг друга! Я порывался, и не один раз, но не мог, пойми ты! В тот момент для меня самым важным было то, что мы вместе, я не хотел портить!
- Хорошо, допустим… А потом, в самолете? Дома, когда приехали? Почему ты молчал? Почему я узнала все от Маргариты? Ты представь только ,что со мной было, когда я услышала это все!
- Катенька, родная моя, милая девочка... – Андрей потянулся к ней всем телом, схватился за ворот ее пальто, - Катенька, прости, ради Бога! Я не могу тебя потерять, слышишь? Этот брак – он ничего не значит для меня, Катя!

- Андрей, но для Киры-то значит!
- Мне наплевать на Киру! Она знала – на что шла!
- Это жестоко!
- Кать, ну а что мне делать теперь? Я ей не обещал, что буду с ней жить! Она знает, что я люблю тебя, и мне не нужен никто другой! Слышишь, Кать?! Только ты! Мне никто, никто не нужен! Я не без тебя, слышишь? Я не могу без тебя!
- Я тоже не могу без тебя… - эхом повторила измученная его близостью и уговорами Катя.
Андрей только этого и ждал – его губы, и так находящиеся в опасной близости от губ Катерины, тут же пустились в сладкое путешествие, повергая Катю в чувственное забытье.
- Андрей… остановись…
- Не могу, Кать… я с ума без тебя схожу… - его рука уже судорожно расстегивала пальто Кати, пробираясь туда, где возбужденно вздымалась ее грудь, - Кать, еще немного, ты же знаешь… еще немного, мы расплатимся с долгами, и нам не нужно будет скрывать наши чувства… Кира уйдет из моей жизни навсегда… А мы с тобой бросим все и уедем на необитаемый остров…Да?
Поцелуи становились жгучими, желание захлестывало волной, еще немного и все могло случиться бы прямо здесь, в машине – уставшие от разлуки и непонимания, ощутив горячие, жаждущие ласки тела, они теряли контроль над собой и своими эмоциями. В висках бешено колотились молоточки, причиняя боль; руки блуждали в потаенных местах, усиливая и без того невыносимое напряжение плоти; они уже не шептались, а хрипло постанывали, теряясь в переполнявших их чувствах.
Телефонный звонок отрезвил Катю. Она вздрогнула, отстранилась к самому окну, чтоб он не мог ее достать:
- Ты с ума сошел, - с трудом переводя дыхание, хрипло сказала она, - улица, люди кругом!
- Плевать, - в его потемневших глазах не было ничего, кроме страсти, ждущей удовлетворения страсти, - Кать, поехали ко мне... Сейчас…
- Нет… - быстро, чтоб не вдаваться в споры, она поправила одежду и схватилась за телефон, - Это Малиновский…
Андрей выругался, с тихой яростью застегивая брюки.

Глава 31

- Кать, ну, что же ты со мной делаешь-то, а? Я ведь совсем соображать перестал, у меня в мыслях – только ты… - горячо шептал Жданов Кате на ушко, помогая ей снять пальто, - Катенька, ну его, этот обед, поехали ко мне…
- Андрей, нет. Нам надо поговорить и сделать это как можно быстрее.
- Дома поговорим!
- Ты прекрасно знаешь, что дома мы не поговорим!
- Кать, поговорим, честно!
- Андрюша… - сердце Кати готово было дрогнуть: можно подумать, она не хотела этого так же сильно, как Жданов! Но нельзя же! Погнавшись за малым, она потеряет все - и слишком хорошо знает об этом… Катя сжала кулак так, что ногти впились в кожу, - Пойдем… Нам действительно нужно поговорить…
- Ты хочешь говорить при Малиновском?
- Да. А разве не он твой лучший друг? Мне кажется, у тебя не было раньше тайн от него… - Катя вспомнила, как друзья делились подробностями своих похождений.
Андрей, как это ни странно, вспомнил о том же и покраснел – он ведь не задумывался о том, что Катя могла что-то из этого слышать… Кош-шмар… Неужели она думает, что и о ней – так же?
- Кать, - он обнял ее, - я никогда никому не рассказывал о том, как… как у нас с тобой… это…
- Я знаю… - грустно улыбнулась Катя, каждой клеточкой впитывая последние радости его объятий, теплоту его рук, горячность шепота… Сейчас она разрушит все это своими собственными руками, а потом… она знает, что будет жалеть, что подушка по ночам будет мокрой от слез, тело будет изнывать от томления, а душа – от смертельной тоски. Она легонько прикоснулась губами к его щеке, сохранив в памяти ощущение едва заметной колючести.

Малиновский изнывал. Нет, он, конечно, не сидел голодный, а спокойно вкушал обед, но как можно быть спокойным в такой ситуации! Выехали вместе, а потом они испарились! Ромка уговаривал себя, что от этих ненормальных можно ждать всего и нечего беспокоиться – просто они ненароком завернули к Андрюшке на квартиру и предпочли утолить другой голод. Вот Рома на их месте именно так и поступил бы. А с другой стороны? Перед глазами проплывали сцены автоаварий, а красное вино на соседском столике ассоциировалось с кровью.
- Явились! – недовольно поприветствовал парочку Роман, - Кого съесть первого? Какого черта, вообще?
- Помолчи! – бросил ему Андрей, придвигая стул Кате. Он не удержался, ласково провел руками по ее плечам и чмокнул в макушку.
- Ах! – воскликнул Малиновский, - как трогательно! Слушайте, может, я Вам мешаю?
- Мешаешь… - согласился Жданов.
- Нет, - быстро ответила Катя.
- Вас, Петровых, не поймешь! – хмыкнул Малиновский, - Жена говорит – хорошо, ты – что нехорошо...
Жданов зыркнул на него так, что Рома едва подавился.
- Ты, давай, шуточки свои оставь, да?
- Катерина! Почему твой мужчина злой и неудовлетворенный? Я полагал, что ваша задержка вызвана… хм… удовлетворением чувства голода…
- Еще слово – и на тарелках будешь лежать ты, - злобно предупредил Андрей, - или то, что от тебя останется.
- Андрей, прекрати! – Катя более или менее пришла в себя и теперь была готова к страшному разговору. То, что разговор будет страшный, она не сомневалась. И она даже не могла предположить – для кого он окажется более неприятным: для Андрея или для нее, лишающую любви самое себя.
Катя подождала, пока отойдет официант, вздохнула:
- Андрюша… Андрей… В связи со сложившейся ситуацией… у меня есть… несколько условий, при которых я могу остаться в ЗимаЛетто.
Жданов не услышал про условия, он выхватил только «остаться в ЗимаЛетто»:
- Кать, я не понял, - ты хочешь уйти? КАТЯ! ТЫ?! Уйти сейчас и бросить меня под танк?
Малиновский поморщился: опять себя! Опять даже подумать не в состоянии, прежде, чем что-то сказать! Кажется, Катя права – этого великовозрастного инфанта надо воспитывать хирургически, увещевания и обращения к разуму не помогают. Да и вообще – есть ли у него этот разум?
- Андрей, я не собираюсь уходить. Я не хотела бы оставлять ЗимаЛетто в столь сложный момент – в конце концов, в случившимся есть и моя вина…
- Твоя? – удивился Рома, - но ты то тут при чем? Ты единственная не верила в те ткани, ты же отговаривала нас!
- Плохо отговаривала! Надо было найти другие аргументы!
- Кать, да перестань ты!
- Рома, я все равно останусь при своем мнении.
Жданова все стало раздражать – Малиновский: сходу. Из-за того, что он прервал уединение. Из-за того, что он глупо пошутил: может быть, в иной ситуации Андрей и воспринял бы его шутку с юмором, но, находясь действительно в совершенно неудовлетворенном состоянии и думающий лишь о том, чтоб забрать Катерину ото всех и увезти ее подальше от людей, а там – делом доказать и свою любовь, и то, что она напрасно пытается держать дистанцию…
И теперь Ромка пикируется с Катей так, будто его, Жданова Андрея Павловича, их начальника, между прочим, рядом нет и в помине:
- Хватит спорить! Виноват во всем только я. Я принимал решение, и вина за то, что я выбрал неправильное решение – только на мне.
Катя посмотрела на него вполне доброжелательно – да, этого у Андрея не отнять: он всегда признает свои ошибки и совсем не склонен перекладывать вину на чужие плечи. Именно это качество давало надежду на то, что Жданов сможет выплыть из той проруби, в которую намеревалась бросить его Катюша.
«Я люблю тебя, Жданов! Если бы ты только знал – КАК я тебя люблю! Как мне не хватает!» Андрей заметил, что Катя, задумавшись, долгим взглядом смотрит на его губы; во рту у него пересохло, и он неосознанно облизнулся.
Катя, судорожно вздохнув, вздрогнула, ее рот полуоткрылся, и она на миг перестала замечать что-либо, кроме Андрея, его губ, обещающих блаженство и разом потемневших глаз, которые, казалось, страстно ласкают ее. От этого взгляда сердце забилось сильнее, дыханье участилось.
Роме, наблюдавшему их молчаливый обмен взглядами, хотелось взять тапок и отшлепать обоих; развести их по разным углам на часок, а потом закрыть на месяц в квартире. Или бросить на необитаемом острове.
Все равно, пока их сжигают такие страсти-мордасти, ничего путного не выйдет. Жданов не сможет не кидаться на Катеньку, Катенька не сможет игнорировать его приставания.
Да уж, Кира, конечно, выбрала момент для окольцевания улизнувшего жениха – хуже и придумать невозможно… Снесет ведь крышу у голубков и что тогда? Гори ЗимаЛетто синим пламенем?
Нет, такой вариант Малиновского совсем не устраивал…
- Андрей… Но я о другом… Я не смогу остаться, если..
Андрей вытянул шею, ожидая чего-то нехорошего.
- Как… тебе это объяснить… В общем, мы должны соблюдать осторожность. Никто – ты слышишь? – никто не должен даже догадываться, что нас что-то связывает, понимаешь? Все должно быть как раньше: ты – начальник, я – помощница. И ты не должен… - Катя сглотнула, - ты не должен распускать руки… и все такое…
И губы, и глаза… - додумала она то, что имела ввиду под «все такое». И вообще не должен на меня смотреть, потому что я не выдерживаю твоего взгляда… Я слишком сильно тебя люблю… А сегодня я точно убедилась, что когда ты пускаешь в ход свое обаяние, нежность и страсть, то… то Катя Пушкарева пропадает… и не может сопротивляться. Вот только знать об этом тебе не нужно…
- Кать… погоди… - Андрей нервно ерзал на стуле, - но зачем же ты переехала? Если мы начнем все время друг к другу ходить… то это ведь все заметят!
- А мы не начнем ходить…
- Это как? Ты хочешь сказать, что я весь день буду без тебя? Или – почти без тебя? Ты смеешься? Да я к вечеру уже с ума сойду! Нет, конечно, если твои родители не будут возражать, что ты не всегда ночуешь дома… Только ведь тогда придется сказать им, что мы с тобой… э-э-э-э… встречаемся…
- Андрей! – удивленно перебила его Катя, - чтобы мой отец разрешил мне «не всегда ночевать дома»? Да ты с ума сошел! Легче уговорить банки простить нам долг! И что ты имеешь ввиду под «сойду с ума к вечеру»? А что ты собираешься делать днем? Бардак на столе или что?
- Нет, Кать… ты не так меня поняла… просто мне легче дожить до вечера, когда ты рядом, когда ты все время со мной…
- Андрей, это ты меня не понял! Мы прекращаем наши отношения!
- Как это? – тут уж настал черед Жданова удивляться, что значит – прекращаем?
- То и значит! Мы будем общаться исключительно как коллеги и ничего более!
- Катя… Ты о чем? – Жданов совсем растерялся. – Ты что, меня бросаешь? Ты что?
- Андрей, так будет лучше для всех?
- Да ты что? – Жданов ударил ладонью по столу и закричал на весь ресторан, - Ты что? Для кого это будет лучше? Для меня? Для тебя? Для кого?
- Для всех, Андрей. И для ЗимаЛетто в том числе!
- Да плевал я на ЗимаЛетто!
- А зачем же ты женился?
- Ну… тогда было не плевать, а сейчас – плевать.
- Это детский сад, Жданов! – рискнул вмешаться Рома.
- Ты-то хоть помолчи, - осадил его Андрей, - твое дело вообще десятое!
- О-о-очень интересно! – возмутился Рома, но все-таки замолчал, в самом деле – ни к чему сейчас встревать.
- Андрей… Для того, чтоб компания успела выйти из кризиса до того, как Кире все надоест, нам с тобой нужно перестать общаться.
- Так это из-за Киры? – облегченно выдохнул Андрей и даже засмеялся, - Кать, так Кира не возражает против наших с тобой отношений!
- Это как? – хором спросили Катя с Ромой.
- Да вот так! – Жданов был очень доволен произведенным эффектом.
- Но зачем тогда ей это замужество? – не веря своим ушам, спросил Малиновский.
- Ну, конечно, у нее есть условия…
- Ты должен сделать ей ребенка? – высказал предположение Рома.
- Дурак! Она даже не требует, чтоб я с ней спал!
- Ну… чтобы сделать ребенка… не обязательно спать… Вернее – очень даже можно спокойно спать…
- Это как? – Андрей совсем перестал понимать шуточки Ромио.
- Искусственное оплодотворение! – пояснил Малиновский.
- Да ну тебя! Нет, никаких детей!
- Тогда что? – настороженно спросила Катя. Она-то понимала, что Кира не могла не поставить очень жесткого условия, разворачивающего ситуацию в ее сторону.
- Да, ерунда! Она всего лишь хочет, чтоб была соблюдена внешняя сторона брака. То есть, чтоб я ходил с ней на вечеринки – не на все, конечно, ну там, газеты-журналы, ерунда, в общем. Главное – я свободно могу встречаться с тобой! А остальное совпадает с тем, что сказала ты - чтоб никто о наших с тобой отношениях не догадывался.
- И ты согласился? – с ужасом спросила Катя. Так вот, оказывается, что задумала Кира. Что ж, она и здесь обыграла их – Катя не согласится, конечно, на такие условия.
- Ну да, конечно! Это ж нормальные условия!
- Ты идиот, Жданов! – Рома уже устал разочаровываться в друге. Клиника. Просто какая-то клиника…
- Катя! Да объясни ты мне – что в этом плохого? – недоумевал Андрей.
- Не буду, - устало ответила Катя, - Если ты сам не понимаешь, то объяснять бесполезно…
- Господи, Кать! Ну, если так, то я тогда разведусь сегодня же к чертям собачьим! Пусть она эти документы отдает кому хочет, я все равно не смогу без тебя жить!
- Нет… - покачала Катя головой, - это не выход. И, кроме того, я еще не все сказала.
- Что еще?
- Еще… Как раз касается развода… Если ты надумаешь подавать на развод, то сначала должен объяснить ситуацию отцу. Ты расскажешь ему – как было дело, что такое Никамода, и почему ЗимаЛетто оказалось в закладе у Никамоды. Ты покажешь ему наши расчеты и добьешься того, чтоб он тебя выслушал, и все внимательно посмотрел. Мы тоже не Боги – может быть, в наших планах есть какая-то ошибка; если она есть, то Павел Олегович ее увидит. Потом ты расскажешь ему о том, почему женился на Кире. И после этого – о наших с тобой отношениях. Потому что я категорически отказываюсь тискаться с тобой по темным углам. Или у нас с тобой нормальные отношения, или… мне этого не надо.
- Может, еще жениться? – нашел в себе силы съехидничать Жданов.
- С такой физиономией – никогда! – парировала Катя.
- Жданов, заткнись, а? – проскулил Малиновский.
- Катя! Рассказать все отцу – это равносильно тому, что Кира отдаст ему документы. Результат – предсказуем!
- Но, согласись, пусть лучше он услышит это от тебя, с подробными объяснениями, нежели от Киры!
- Лучше, если он об этом никогда не узнает!
- Тогда тебе нельзя разводиться до выхода из кризиса!
- И нельзя общаться с тобой?!
- Можно! Но только по работе!
- Да мне не нужна тогда такая работа!
- На дворе трава, на траве – дрова, на дровах – мочало, начинай сначала… - пропел Малиновский, - Сказочка про Белого бычка называется…

- Ну, собственно, на этом все, - подвела итог Катя, - а, еще одно: если ты попытаешься ко мне приставать, то я немедленно уволюсь.
Вот этого Жданов не стерпел – да, в конце концов, кто она такая, чтоб ставить условия! Какого черта? Ишь, фифа нашлась – да нужна ты больно! Он только свистнет: такие девочки сбегутся – мама, не горюй!
- Послушай, Катенька! – теперь Андрей говорил едко, куда и нежность вся делась! – А ты не много на себя берешь?
- Я очень рада, что ты меня понял, - ответила Катя, - тогда мою миссию можно считать оконченной.
Катя встала, взяла сумочку. Они с Ромой переглянулись, тот глазами подал утвердительный знак.
- До свидания, - сказала Катя и развернулась, направляясь к выходу.
- Катя! – крикнул ей вслед Жданов, - ты куда?!
- В офис – куда же еще? Рабочий день не закончен…
- Катя, ты не можешь уйти! Я еще не договорил!
- А, по-моему, мы все обсудили. Во всяком случае, у меня вопросов нет. Если Вам, - Катя перешла на официальный тон, - что-то непонятно, Рома объяснит.
- Катя, да стой ты! – Андрей вскочил, - Катя!
Можно было, конечно, еще повыпендриваться, можно говорить, что набегут другие девчонки, но от себя не скроешь, что нужна-то ему только одна женщина – его Катенька, лучше которой нет во всем мире. И нельзя, невозможно допустить, чтобы она ушла, да еще так – после всех дурацких слов, что он ей наговорил. Это – его женщина, и он не позволит все разрушить!
Но Катя не слушала – она просто уходила. Не оборачиваясь.
- Катя! – закричал Андрей на весь ресторан, люди оборачивались, но какое ему дело до всех этих жующих желудков, когда уходит его единственная настоящая любовь. Он и не смотрел по сторонам, и не видел никого, да, даже, если бы и захотел, то все равно не увидел.
Не видел и того, что за дальним столиком, скрытая тенью от декоративного карниза сидела платиновая блондинка, по какому-то чудовищно смешному обстоятельству являвшаяся его женой.
Да, Кира была там. Она поехала вслед за ними, заняла неприметный столик и во все глаза смотрела на ругающихся влюбленных. Что она хотела увидеть? Этого она не смогла бы сказать и под пытками – решение следить пришло импульсивно, просто потому, что, когда она спустилась в гараж ЗимаЛетто, неразлучная троица решала – кому с кем ехать. И теперь она проклинала себя за то, что поехала.
Ей не было слышно ни слова, но она хорошо видела лица героев этой драмы. Катя была то неприступно холодна, то вдруг таяла под взглядом Жданова, но каждый раз быстро брала себя в руки. Андрей… Андрей горячился, нервничал. И без слов ясно, что разговор был неприятен в первую очередь для него. Что там происходит? – спрашивала себя Кира. Пушкарева не соглашается на условия? Но, по их виду, скорее, можно было предположить, что условия ставит отнюдь не Жданов, и окончательно это стало ясно тогда, когда Катя спокойно встала, кивнула, чуть задержалась, и пошла прочь от столика…
Андрей закричал ей вслед раненым зверем – на него все оборачивались, а он не обращал внимания, «Катя» кричал он.
А потом рухнул на колени с возгласом: «Катенька, не убивай меня, ты слышишь? Кать! Вернись, я все сделаю, как ты хочешь, только не уходи!»
А она даже не обернулась.
И Андрей – ее, Кирин, Андрей, ее законный супруг, спрятал в лицо в ладонях, и плечи его затряслись в беззвучном рыдании. К нему тут же подскочил Малиновский, поднял, усадил обратно за стол, что-то заказал – видимо, виски, - мигом подбежавшему официанту.
Кира не замечала, что по щекам у нее текли слезы.
Вот так. Все женщины Жданова, включая ее саму, готовы бегать за ним и унижаться, чтоб получить малую толику его внимания, а он… А он не мыслит себе жизни без этой выскочки…